РОМАНОВСКИЙ
ОПИСАНИЕ ПОСЕЛКА РОМАНОВСКОГО АКМОЛИНСКОГО УЕЗДА АКМОЛИНСКОЙ ОБЛАСТИ. 1901 г.
Поселок основан в 1895 году группой в 5 семей немцев-колонистов, перешедших сюда с ур. Кучеку (позже
п. Канкринский), где они прожили около года и куда прибыли из Ставропольской губернии; в последней они проживали на арендованных участках около 20 лет. Три семьи из этих пяти - уроженцы Саратовской губернии, а две были прусскими подданными. В Сибирь шли по письмам земляков-немцев, ранее их переселившихся и сообщавших о многоземелье в Акмолинской области, и о местных хороших урожаях (1894 г.). За первыми пятью прибыли в п. Романовский с того же промежуточного места остановки - урочища Кучеку - 14 семей родом из Бессарабии. Эти последние о Сибири и об Акмолинской области, в частности, получили первые сведения из официальных изданий, из которых они узнали и о выдаче переселенцам пособий до 150 руб. (?), о трехлетней льготе по отбыванию воинской повинности, о выдаче семенных пособий и проч. И ставропольские, и бессарабские шли сюда с паспортами, не испрашивая разрешения, но приписаны были без задержек. Место это было осмотрено предварительно ходоками, отправленными с урочища Кучеку; при водворении здесь летом 1895 г. первых переселенцев участок обрезан еще не был, землемер приехал уже осенью того года.
В 1896 году продолжали прибывать все новые и новые мелкие, по 8-9 семей, партии немцев-колонистов с того же Кавказа и из Самарской губернии. В два года участок был заполнен совершенно.
Поверхность Романовского участка слегка волнистая; небольшие, плоские гряды тянутся близ юго-западной границы его. Общий уклон - к р. Нуре, т. е. на северо-восток; юго-западные склоны гряд переходят в небольшую долину. Близ северной границы идет небольшой лог с запада на северо-восток, впадающий в р. Нуру; лог этот с небольшими промоинами. Несколько других ложков, тоже с незначительными промоинами, выходят к реке у южного конца поселка. Весной все эти лога служат стоком снеговых вод. Увеличения оврагов не замечается. Почвы на пашнях различны, но, в общем, больше красно-бурого суглинка, чем "чернозема", отличающего лучший, западный угол участка. Толщина верхнего горизонта 3-4 вершка. Переходный горизонт, под бурой, с мелкими песчинками, почвой в крайнем северо-западном углу, обнаружен (при выемке почвенных образцов) сероватый, комковатый, толщиной свыше 5 вершков; подпочва под ним - бурая глина с мелким песком. Под красно-бурой почвой переходный слой более желтый, твердый, не менее 6-8 вершков, а под ним - красноватая глина, плотная, желтая, с мелкой галькой. Почти всюду, где есть обнажения, а также в колодцах, оврагах материковые пласты представлены бурой глиной; в некоторых местах она красно-ватая и песчаная; в промоинах много гальки. За р. Нурой щебнем и крупной галькой покрыты целые десятины (на местах покосов). Солонцы (не типичные) встречаются всюду на участке, как по берегам р. Нуры, во многих местах выгона и целинной степи, так и на пашнях; среди засеянных пшеницей полос - большая часть их покрыта коркой с довольно ясным налетом солей. Дождем почва смачивается трудно; мокрая, почти везде липкая (в некоторых лишь местах остается рыхлой); высыхает земля после дождя скоро, делается при этом довольно твердой и дает на целинной степи такие трещины, что верхом ехать опасно. "Корка" бывает не только на мягких землях, но и на целине. Пахать легче после дождя сырую землю. Целинная степь покрыта весьма редкой растительностью; ковыль, кипец, полынь настолько жидки, что большая часть почвы остается обнаженной. Ковыль восстанавливается на залежах с большим трудом: на 6-тилетних залежах не появляется даже одиноких кустиков, нет их да-же на 15-20-тилетних киргизских залежах. Из сорных трав в хлебах больше всего (1901) колючки, просянки, шалфея; обилие колючки говорит о бесплодных глинистых почвах. Морковника и вязиля на участке почти совсем нет.
Река Нура, по левую сторону которой расположен почти весь участок и на левом берегу которой стоит самый поселок, в двух местах, у южной и у северной грани, перепружена небольшими плотинами; повыше южной грани на ней устроена мельница. И летом, и зимой воды в реке достаточно, и качество воды никогда не изменяется (всегда хорошая она). Рыба в реке водится и крупная (щуки до 1/2 пуда и больше). Весенний разлив бывал (после снежной зимы) на 1 версту. Южной гранью в площадь участка захватывается половина оз. Кошкуль; в общем, это озеро мелкое, но есть места до сажени глубиной; дно у него песчаное, камыши только по берегам, вода хорошая. Питание озера, по-видимому, происходит исключительно за счет атмосферных осадков, хотя стоков к нему нет. Рыбы в этом озере не ловили. Не смотря на то, что через участок проходит река, в поселке до 100 (1901 г.) колодцев, глубина их от 3 до 7 саж., в т. ч. воды от 1/2 до 11/2 аршин. Уровень воды в колодцах определяется обыкновенно высотой ее в реке; во всех колодцах вода хорошая, но мутная, отчасти потому, что не чистят их, а главное оттого, что колодцы без срубов: не на что и не из чего сделать их. В общем поселок водой обеспечен, но в полях ее нет (озеро вдали от пашни, в самом южном углу участка).
Пахотная земля переделена обществом на 397 душ по 5,5 каз. дес. на душу (год?). Поступив-шие в надел 28 каз. дес. мягкой земли киргизской распашки общество сдает в аренду (по 11/2-2 руб. за дес.). Теперешний, общинный порядок пользования пахотной землей большинство считает неудобным, стеснительным: пахать надо, сообразуясь с требованиями всего общества, удобрять или особенно стараться над обработкой своей пашни отдельному хозяину не стоит, так как труд такой может всегда пропасть даром. С другой стороны, раздаются голоса, что нынешний порядок желателен и в будущем, потому что "многосемейный и должен получать больше земли, а малосемейный меньше". Вся земля в год исследования разделена была на два участка: один из них должен был пахаться 10 лет и затем поступить в залежь, но не целиком, так как у бедных может в конце концов оказаться не вся целина распаханной. Всей годной для распашки земли 8-9 каз. десятин на душу (т. е. запасная часть целины, поэтому еще и не переделялась).
Сенокосы делятся на 400 душ. Главная площадь их по реке Нуре, но места настолько высокие, что заливаются они редкий год и могут быть названы скорее суходольными; травы по покосным уро-чищам: пырей, буркун, черноголовка, осока, подорожник и морковник. Укос на душу в 1901 году определился не свыше 11/2 копен и не поднимался зачастую и до 1/2 копны (весом в 5 пудов). Значащийся на плане покос при озере Кошкуль за время существования поселка не делился ни разу: в дождливое лето осока и камыш по нему стоят в воде, а в сухой родятся совсем плохо и оставляются для скота (стадо гоняют к этому озеру). Степных покосов нет вовсе, травы на степи плохие; залежей косить тоже не приходится: полынь, колючка, просянка (в 1901 году убирали и колючку). При дележе покосов разбиваются обычно на десятки, на которые и трясут жребий; покосы так плохи, что делить траву на души не стоит, чаще поэтому косят на десяток душ сообща и делят готовое сено. Средний укос с казенной десятины, по мнению переселенцев, не более 2 копен**. Своего сена для прокорма скота никому обыкновенно не хватает; покупают у киргиз готовое и арендуют у них же покосы по р. Нуре и степные, хотя за таким сенокосом приходится ездить за 40-60 верст и при испольной аренде берут одну из трех и даже из четырех копен***.
Выгон занимает всю юго-восточную полосу участка, до 1/4 всей его площади, и хотя занимает большую часть целинной степи, но малоудобный, так как степь эта бедна растительностью, почва одета травой не сплошь, а островками; преобладающий растительный покров - кипец, реже ковыль, буркун. Данной площади выгона, т. е. всей степи в участке, пока хватает, но потому лишь, что скота меньше, чем то вызывается нуждами хозяйства, а скота мало и потому, что неурожайные годы мешали заводить его, да и потому еще, что своих сенокосов мало, а аренду нельзя считать всегда равно обеспеченной. Водопой для скота - из озера Кошкуль - в дальнем конце выгона, и из р. Нуры - ближе к поселку. После уборки сенокосов и хлебов скот пасут сплошь по всему участку.
Хлебозапасный магазин в поселке имеется. В 1898 и 1899 г. г. производились засыпи в него с душ.
Школа построена в 1897 году самим обществом, без всякого содействия со стороны казны. Учащихся в год исследования было 60 мальчиков и 58 девочек; места в школе вообще достаточно (баптисты сами не посылают в нее своих детей). Учителю общество платит 100 рублей деньгами и 100 пудов хлеба (раскладкой на души). Сверх того учитель получает по 7 коп. с каждого учащегося; учебные пособия у каждого свои. Учитель - местный же крестьянин (из непричисленных), окончив-ший центральное училище (двухклассное сельское училище).
В школьном помещении собираются колонисты и для молитвы; кирхи ближе г. Омска нет; пастор приезжает раз в год, обыкновенно летом.
Двухлетний (1900 и 1901) неурожай произвел на переселенцев п. Романовского столь угнетающее впечатление, что большинство их жалеет о том даже, что ушли с родины. До 20 семей и вернулись туда; ушло бы больше, но полученные здесь пособия не пускают их отсюда. Кое-кто подумывает не о возвращении на родину, а о перемене данного места; некоторые получают письма из Семиречья и подумывают об этом крае. Бывавшие на родине в 1899 году говорят, что в Самарской, напр., губернии еще хуже, чем здесь. Присмотревшись к местным почвам, некоторые приходят к заключению, что не будь даже неурожаев, зависевших от засух здесь все равно век прожить нельзя: земли плохие, 12-20-тилетние залежи представляют собой пустыни, непригодные даже для выгона. "Когда все целины распашут - уходить отсюда надо".
