Мама, оправившись от удара, вернулась вместе с детьми и чемоданами в дом отчима и в конце июля пошла на работу, на этот раз завмагом в УРСе Нижне-Иртышского пароходства. Понятно, не до работы ей было тогда, обманутой, оскорбляемой сожителем, но пытающейся как-то снова наладить быт, питание, учебу и воспитание детей, сносные отношения в семье.
В магазине, кроме основного торгового помещения, было два филиала, киоски и лотки на рынке. Молодые продавщицы удаленных точек, обалдев от обилия питья и еды, появившейся на их прилавках после отмены продуктовых карточек, при ослабленном контроле загуляли и, как установила ревизия, что-то растратили.
Это было преступление против социалистической собственности, подпадавшее под действие статьи 2 Указа Президиума ВС СССР от 4.06.1947 года. Всем, от зава до лоточниц, связанным круговой материальной ответственностью, припаяли от 12 до 14 лет общего режима. Матери – 12 и "по рогам" (поражение в правах) – 3.
Наказание отбывала на окраине Омска, в одной из зон на строительстве нефтеперерабатывающего завода, и сестры могли по очереди передавать кое-какие харчи. Эрика же отчим выгнал из дому, пришлось писать о таком положении отцу, а в ожидании ответа жил у тети Оли.
Письмо от родителя пришло приветное и многообещающее с предложением переехать к нему. В конце июня, побывав в первый и последний раз в колонии на свидании с мамой, Эрик собрал одежду и книги и отправился в Европу.
После смерти вождя всех времен и народов вышел Указ Президиума ВС СССР от 27 марта 1953-го, на основании которого "с применением амнистии и снятия судимости" мама была освобождена. Летом вместе с девятилетней Лариской она была уже у Эрнста в Иловайске, где он работал помощником машиниста паровоза, присланный сюда по окончании Вильнюсского техникума железнодорожного транспорта.
Они сняли комнату у хозяйки напротив деповского общежития. Мама поступила на работу табельщиком станции, а, освоив профессию оператора-телеграфиста, до пенсии стучала по клавишам телетайпа в Горловском парке отправления.
О зоне она никогда не говорила, только плакала, когда слушала незамысловатые слова, записанные на рентгеновскую пленку (в чьем исполнении, Эр не запомнил, сегодня исполняет Катя Огонек):
Мне через колючку забросили розы,
И я их прижала к груди.
Стояли такие большие морозы
И будут еще впереди.
А розы те были печального цвета,
Как, в общем-то, жизнь моя.
Но все же спасибо, спасибо за это,
Родная моя блокота…
И:
Сегодня мне прислали передачу:
Варежки и сыново письмо.
И я уже нисколечко не плачу,
Когда читаю и гляжу в окно.
Варежки чудесные одену –
Пусть снег не жжет, что холодней огня.
Я знаю, будут скоро перемены
По всей стране, и выпустят меня…
Страницы: 1 2 3 4 5 #
|
