Исторический мини-детектив. Вы обращали внимание, что генеалогический поиск сильно смахивает на работу следователя? Мало того, что позарез надо найти некое лицо, так надо еще проверить его алиби, сравнить факты и даты, устранить противоречия, установить родственников... И главное! Свидетели! Конечно, лучше бы живые и здравствующие, чтобы можно было задать прямой вопрос, но, увы... Так что, приходится довольствоваться их показаниями, данными совсем по другому поводу и другим людям. Но уж если в этих показаниях попадаются факты, имеющие отношение к делу, то они очень часто поднимают целые пласты, и «расследование» уходит в сторону, превращается в экскурс в интереснейшие моменты истории. В юриспруденции это называется «вновь открывшиеся обстоятельства». Попутно отмечу, что свидетели зачастую оказываются личностями гораздо более яркими и интересными, чем сами фигуранты дела. Итак, суть дела... Провинциальный водевиль. Жил да был среди моих прямых предков некий полковник артиллерии, Алексей Петрович Лодыженский. Дело было в середине 18 века, и были у него три брата и сестра. В известной родословной(1.) о нем сказано, что в 1790 г. он еще служил, в 1800-м уже был в отставке, и что было у него аж 3 жены. Факт сам по себе в то время нечастый. Первая - Аграфена Михайловна Грибоедова, родившаяся в 1744г., вторая – некая Анна Петровна NN, и третья – баронесса Анна Карловна фон Штоффель. И оставил он после себя троих сыновей и одну дочку(2.) . В принципе, достаточно фактов для построения дерева. Даже вполне достаточно. Поиск в И-нете открыл мне неожиданные подробности его жизни. Алексей Петрович оказался личностью небезызвестной в узких музыковедческих кругах. В нескольких статьях утверждалось, что в конце 1788 г. – начале 1789 г. он с семьей переехал из Москвы в деревню, в свое родовое имение село Старый Роскотец Чернского уезда Тульской губернии. В то время Анна Карловна была гувернанткой его детей, а Алексей Петрович возьми, да и закрути с ней роман, результатом которого в конце 1789 г. явилось рождение еще одного сына, Сережи(3.) . Баловник, однако, был г-н полковник! Несчастная Анна Петровна мужу этой шалости не простила и ушла. А Алексей Петрович, как честный человек, женился на бедной немецкой девушке. А заодно, видать для уверенности, решил подтвердить свое благородное дворянское происхождение(4.) . (В том же бурном для себя 1789 г. он подал в Департамент Герольдии прошение, но получил вежливый отказ.)  Краткое знакомство с действующими лицами. Итак, фигура моего пращура обрела некую плоть, и мне захотелось познакомиться с ним поближе. Что же у меня было в исходных данных? Полковник артиллерии в 1790 г. Уже неплохо. Можно было бы обратиться в РГВИА, и, скорее всего, за некие деньги и через некоторое время они мне бы нашли его послужной список. Но, во-первых, не хотелось ждать, и, во-вторых, денег было жалко. К тому же, меня мало интересовали его боевые заслуги и названия полков, где он служил. Хотелось чего-нибудь живенького, остренького... Дальше – ФИО и год рождения первой жены. Уже кое-что... Да еще и фамилия «Грибоедов» на слуху... Увы, оказалось, что Аграфена Михайловна Грибоедова в И-нете о себе следов не оставила. И даже ее отец, Михаил, нашелся только после длительных поисков и оказался небольшим листиком на боковой веточке родословного дерева провинциальных дворян Грибоедовых. По всей видимости, бедная Аграфена Михайловна просто тихо скончалась, будучи замужем за Алексеем Петровичем, после чего он и женился на некой Анне Петровне. К сожалению, про Анну Петровну мне вообще ничего не попалось. Скорее всего, не хватило исходных данных. А уж немецкую девушку Анну Карловну я и искать не стал, поскольку вряд ли многочисленные гувернантки и гувернеры, жившие тогда практически в любой дворянской семье, могли оставить след в истории. Правда, немного смущал титул. Баронесса все-таки! Но мало ли разорившихся баронов было в то время? Думаю, достаточно! Опять же, в РГИА в делах Деп. Геральдии эти документы вполне могли сохраниться, но... Увы, я и архивы – вещи практически несовместные, хотя бы потому, что работаем в одно время суток, но в разных местах. Собственно, на этом я и остановился. Правда, были еще кое-какие отрывочные сведения. Пара-тройка Сенатских Объявлений о залоге имений г-на полковника, из которых я выяснил, что он был жив еще в 1826-м, да запись о рождении некой Натальи Кондратьевны Битяговской, восприемниками которой были генерал-майор кн. Михаил Михайлович Голицын и полковница Анна Карловна Лодыженская. Кто такая была малютка Натали, и какое к ней отношение имели князь Голицын и бывшая гувернантка, мне было неизвестно. И вот, очередной поиск на моем любимом сайте google.books принес мне совершенно неожиданный документ! Это были собственноручные показания некоего Михаила Шваныча, дворянина, участника Пугачевского восстания, в сборнике известного историка С.А. Голубцова «Пугачевщина». Вот они, те самые вновь «вновь открывшиеся обстоятельства»! Однако, очень хочется еще немного сохранить интригу и потянуть время. Посему, сначала я немного расскажу про самого автора этих показаний и начну с его отца. (Если не любите отступления, главу про папеньку можно пропустить). Итак, знакомьтесь, Александр Мартынович Шванвич. Он же Шванович, он же Шваныч, он же Сванвитч (Schwanwitz, Schwanwitsch)... Личность в свое время довольно известная, можно сказать, скандальная. Здоровенный мужик, пьяница, бузотер, по-видимому, физически самый сильный человек в Петербурге того времени. Но до наших дней память о нем дожила отнюдь не благодаря его «подвигам», а из-за того, что привлекла к себе внимание выдающегося человека - Александра Сергеевича Пушкина! Обдумывая с лета 1832 г. сюжет «Капитанской дочки», Пушкин внес в рабочую тетрадь первые наброски плана будущей повести, где были намечены главные персонажи: офицер-пугачевец Михаил Александрович Шванвич и его отец Александр Мартынович. Некоторое время спустя, в пору работы над монографией «История Пугачева», в бумагах Пушкина появляются две его записи о Шванвичах. В наше время о Шванивичах писали многие, как в связи с Пушкиным, так и при изучении самого Пугачевского бунта. Я буду придерживаться книги Р.В. Овчинникова «Над «пугачевскими» страницами Пушкина», а там, где встречаются разночтения, буду кратко на них указывать. *** Александр Мартынович Шванвич родился в 1720 г. (это по Овчинникову, у В.Н. Балязина – в 1726, т.е., на 6 лет позже) в семье выехавшего из Польши и поселившегося в Петербурге чиновника Мартына Шванвича, немца по происхождению, бывшего преподавателем и ректором немецких классов в гимназии при Петербургской Академии наук. К слову, серьезное было заведение! В ней преподавали такие известнейшие люди, как знаменитый математик Эйлер, поэт Тредьяковский, учитель Ломоносова Адодуров... В этой гимназии учился и сам Александр Шванвич. С 1740 г. Александр служил в инженерном и артиллерийском корпусе, а в ноябре 1748 г. был определен в дворцовую охрану императрицы Елизаветы Петровны, в так называемую лейб-кампанию, в звании рядового гренадера (что соответствовало чину армейского поручика). Во второй половине 1750-х годов Шванвич, отличавшийся буйным нравом, не раз подвергался дисциплинарным взысканиям за публичные скандалы, уличные и кабацкие драки, где пускал в ход не только кулаки, но и холодное оружие. В трактирной ссоре, случившейся, по-видимому, в период между 1755 и 1757 гг., Шванвич нанес серьезную рану сержанту гвардии Алексею Орлову (будущему фавориту Екатерины II). Вот Пушкинская запись о ссоре между Орловыми и Шванвичем, сделанная в конце 1834 г.: «Анекдот о разрубленной щеке слишком любопытен. Четыре брата Орловы (потомки стрельца Адлера, пощаженного Петром Вел.<иким> за его хладнокровие перед плахою) были до 1762 году бедные гвардейские офицеры, известные своей буйною и беспутною жизнью. Народ их знал за силачей — и никто в П.<етер>Б.<урге> с ними не осмеливался спорить, кроме Шванвича, такого же повесы и силача, как и они. Порознь он бы мог сладить с каждым из них, но вдвоем Орловы брали над ним верх. После многих драк они между собою положили, во избежание напрасных побоев, следующее правило: один Орлов уступает Шванвичу и, где бы его ни встретил, повинуется ему беспрекословно. Двое же Орловых, встретя Шванвича, берут перед ним перёд, и Шванвич им повинуется. Таковое перемирие не могло долго существовать. Шванвич встретился однажды с Федором Орловым в трактире и, пользуясь своим правом, овладел бильярдом, вином и, с позволения сказать, девками. Он торжествовал, как вдруг, откуда ни возьмись, является тут же Алексей Орлов, и оба брата по силе договора отымают у Шванвича вино, бильярд и девок. Шванвич уже хмельной хотел воспротивиться. Тогда Орловы вытолкали его из дверей. Шванвич в бешестве стал дожидаться их выхода, притаясь за воротами. Через несколько минут вышел Алексей Орлов, Шванвич обнажил палаш, разрубил ему щеку и ушел; удар пьяной руки не был смертелен. Однако ж Орлов упал. Шванвич долго скрывался, боясь встретиться с Орловыми. Через несколько времени произошел переворот, возведший Екатерину на престол, а Орловых на первую степень государства. Шванвич почитал себя погибшим. Орлов пришел к нему, обнял его и остался с ним приятелем. Сын Шванвича, находившийся в команде Чернышева, имел малодушие пристать к Пугачеву и глупость служить ему со всеусердием. Г.<раф> А.<лексей> Орлов выпросил у гос.<ударыни> смягчение приговора». Интересно, что на парадном портрете Алексей Орлов написан в необычном ракурсе – к зрителю левым боком, чтобы был виден орден Св. Андрея Первозваного, но правой щекой, чтобы скрыть шрам, оставшийся от этой стычки. Как ни странно, портрет от этого только выиграл, персонаж на нем получился более живой и реальный. (Сравните с портретом Государыни.)  А.Г. Орлов и Екатерина II. В январе 1762 г. Шванвич выехал в Петербург под предлогом "исправления домашних нужд", на самом же деле, видимо, для хлопот по переводу на службу в столичный гарнизон, а 28 июня случился дворцовый переворот, в результате которого скоропостижно скончался Петр III, и на престол вступила его жена, Екатерина II. В день переворота Шванвич, ошибочно заподозренный в приверженности к Петру III, был арестован и провел в заключении около четырех недель. 24 июля его освободили, но решили тотчас же выпроводить из Петербурга. В этот день Екатерина II предписала Военной коллегии немедленно выслать Шванвича на службу в один из полков на Украине с одновременным производством в чин капитана (видимо, в качестве компенсации за ошибочный арест). Факт ареста Шванвича и содержания его в тюрьме с 28 июня по 24 июля 1762 г. установлен документально. Это опровергает версию, будто Шванвич находился в группе заговорщиков сторонников Екатерины II, убивших Петра III. А ведь долгое время бытовало мнение, что именно Шванвич задушил опального императора в его Ропшинском дворце ружейным ремнем! В середине 1760-ых Шванвич "отличился" очередной "предерзостью" и за "непорядочный чести офицерской" проступок по указу императрицы Елизаветы от 16 апреля был изгнан из лейб-кампании и выслан в Оренбург, куда увез и свою семью - жену, сыновей Михаила (будущего офицера-пугачевца), Николая и Василия. Дело в том, что в начале марта 1763 г. Ингерманландский карабинерный полк, в котором служил офицером Александр Шванович, был отправлен на постоянные квартиры в город Торжок (ныне Тверской области). Здесь А. Шванович прожил около пяти лет. С ним вместе были и сыновья. В Торжке-то у старшего Швановича и возникло судебное дело "О битии новоторжского купца". Видать, серьезно он отлупил купчишку, раз до суда дошло, а затем и до Государыни. Но, как говорится, «мастерство не пропьешь»!(10.) Дальнейшая судьба Александра Мартыновича известна, но вряд ли стоит ее здесь рассказывать. Упомяну лишь, что скончался он в марте 1792 года в должности батальонного командира в Кронштадте, имея от роду около 72 лет. Данные об обоих Шванвичах приведены Пушкиным в беловике "Замечаний о бунте" и в черновой их рукописи. Эти же Шванвичи фигурируют и в первых набросках плана "Капитанской дочки" в качестве главных ее персонажей. Однако позднее Пушкин отказался от намерения отобразить приключения Шванвичей в повести. Вместо этих реальных прототипов в ней действуют лица с иными жизненными обстоятельствами и другими фамилиями (Гринев и Швабрин). Маленькая ремарка. Не знаю, обратили ли Вы внимание на небольшое расхождение в датах рождения Александра Мартыновича? Для его биографии это было мало существенным, но для биографии сына, оказалось весьма и весьма! Итак, мой главный свидетель, его сын: Михаил Александрович Шванвич Шванвич Михаил Александрович родился в 1749г. По другим данным (В. Н. Балязин) ...Михаил Шванвич родился в 1755 году (почему-то те же 6 лет разницы!), и по просьбе отца крестной матерью новорожденного стала 46-летняя императрица Елизавета Петровна, воспреемница и самого Александра Шванвича.... А вот тут стоп! Давайте чуть-чуть посчитаем! ЕЛИЗАВЕТА ПЕТРОВНА — (1709 1761/ 1762), российская императрица с 1741 г... В дате ее рождения сомнений быть не может, и в 1755 году ей действительно исполнилось 46 лет. Но если отец Михаила, Александр Мартынович, родился в 1720-м, то его крестной, будущей императрице, тогда было всего 11 лет, и восприемницей она могла стать вряд ли, а вот в 1726-м ей уже 17, так что, скорее всего, прав г-н Овчинников, и мы будем придерживаться его данных. Михаил начал военную службу ефрейтором в Ингерманландском карабинерном полку (1765), два года спустя был произведен в вахмистры, в 1770-1771 гг. участвовал в Русско-турецкой войне, был в боях под Негоштами, Журжей и Бухарестом. (Название крепости Журжа нам еще встретится!) С октября 1772 служил во Втором гренадерском полку в Нарве, в июне 1773 его произвели в подпоручики. С сентября 1773 Шванвич находился в полковой команде поручика А. Карташева, производившей набор рекрутов в Симбирской провинции. Во время следования к Оренбургу, осажденному войском Е.И. Пугачева, когда они приблизились к деревне Юзеевой (к северо-западу от Оренбурга), в ночь на 6 ноября команда была внезапно окружена и атакована пугачевскими отрядами, и вскоре капитулировала. Карташова и еще одного офицера пугачевцы казнили тут же, а сдавшихся на их милость поручика Волженского и подпоручика Шванвича доставили вместе со всеми солдатами в село Берду, где сам Пугачев, узнав, что Волженский и Шванвич были любимы солдатами, велел первому из них быть атаманом, а второму - есаулом, и велел "быть над гренадерами, так, как и прежде, командирами". Начался новый этап в жизни молодого, подающего надежды офицера. И тут снова я со своей арифметикой! Если Михаил родился в 1749-м (по Овчинникову), то в службу поступил 16-ти лет, стал вахмистром в 18, попал на войну в 21, а к Пугачеву - в 24. Если же родился в 1755-м (по Балязину), то в службе с 10-ти лет, вахмистр в 12, а в плену в 18. «Так в чем правда, брат?» Мог Мишенька быть записан в службу десятилетним пацаном? Думаю, мог. А попасть на войну в 15? Вряд ли! В таком случае, раз уж я решил придерживаться «летоисчисления» Овчинникова, буду последовательным. Значит, попал к злодею подпоручик Михаил Шванвич в 24 года, будучи вполне зрелым молодым человеком. (Кроме того, датировку Овчинникова непосредственно подтверждает послужной список Михаила Шванвича, недавно обнаруженный в РГВИА. Согласно нему он действительно родился в 1749 г). Судя по его собственным показаниям следственной комиссии, он получил неплохое домашнее образование и выучил "указные науки: по-русски, по-французски, по-немецки читать и писать, также часть математики, фехтовать, рисовать и манежем ездить". Пугачев, побеседовав с плененным Шванвичем и узнав, что тот знает иностранные языки, велел вновь испеченному есаулу заведовать в его канцелярии иностранной перепиской. Шванвич участвовал в бунте почти до самого конца, и по судьбе пленного подпоручика можно проследить ход пугачевского восстания. Вместе с Пугачевым Шванвич принимал участие в полугодовой осаде Оренбурга, под стенами которого сосредоточилось до 25 тысяч мятежников при 86 пушках. В декабре 1773 года на подавление восстания был двинут отряд генерал-аншефа Александра Бибикова численностью в 6500 солдат и офицеров при 30 орудиях. Бибиков разбил отряды повстанцев под Самарой, Кунгуром и Бузулуком и двинулся к Оренбургу. В это трудное для Пугачева время, Шванвич, в противоположность другим офицерам-дворянам, оказавшимся в рядах повстанцев, сохранил верность самозванцу. В феврале 1774 года Шванвич из есаулов был произведен в атаманы и командиры солдатского полка вместо офицера Волженского, казненного пугачевцами за подготовку "изменнического действа": Волженский и еще один бывший офицер, Остренев, решили заклепать пушки бунтовщиков и тем самым вывести их из строя. Их разоблачили и повесили. После казни Волженского и Остренева атаман Шванвич командовал всеми солдатами, согласившимися служить Пугачеву, и, таким образом, оказался в одном ряду с другими пугачевскими атаманами и полковниками. Закончил же он свою карьеру в армии Пугачева секретарем Военной коллегии - высшем органе руководства повстанческим войском. В марте 1774 года отряды Пугачева были разбиты под крепостью Татищевой. Шванвич, узнав об этом, все-таки сбежал в Оренбург и сдался на милость губернатора Рейнсдорпа. По иронии судьбы Рейнсдорп в свое время учился в Академической гимназии у деда Шванвича, Мартына, и был хорошо им аттестован. Рейнсдорп, не вдаваясь в подробности о службе Шванвича у Пугачева, снова привел его к присяге и отправил служить в отряд князя Голицына. Однако князь, разобравшись со Шванвичем, велел посадить его в тюрьму. 17 мая 1774 г. на допросе в Оренбурге Шванвич заявил, что служил Пугачеву "из страха, боясь смерти, а уйти не посмел, ибо, если бы поймали, то повесили". В ноябре 1774 г. Шванвич был доставлен в Москву, к месту "генерального" следствия над Пугачевым и ближайшими его сподвижниками, а затем и судебного процесса над ними. 10 января 1775 был объявлен утвержденный Екатериной II приговор, где в отношении Шванвича было определено: "Лиша чинов и дворянства, ошельмовать, переломя над ним шпагу" (в наказание за то, что он, оказавшись в лагере мятежников, "забыв долг присяги, слепо повиновался самозванцевым приказам, предпочитая гнусную жизнь честной смерти"). Шванвич был приговорен к пожизненной ссылке, которую отбывал более четверти века в Сибири, в заполярном Туруханске, где и умер в ноябре 1802 г. Касаясь судьбы дворян-офицеров, добровольно или невольно оказавшихся в лагере Пугачева, Пушкин в 14-м пункте «Замечаний» писал: «Замечательна разность, которую правительство полагало между дворянством личным и дворянством родовым. Прапорщик Минеев и несколько других офицеров были прогнаны сквозь строй, наказаны батогами и пр. А Шванвич только ошельмован преломлением над головою шпаги. Екатерина уже готовилась освободить дворянство от телесного наказания...». В черновике этого пункта Пушкин особо подчеркнул, что офицеры, служившие в войске Пугачева, принадлежали к личному дворянству, «по чину своему сделавшиеся дворянами», а в отличие от них Михаил Шванвич был из клана дворян «хороших фамилий». (Овчинников.) Ну вот, собственно, все, что я хотел рассказать об отце и сыне Шванвичах. Сюжет, согласитесь, вполне драматический! Сын заслуженного офицера, крестник самой императрицы... А жизнь вон как обернулась. Да, еще напоследок. То, что всемогущий граф Орлов якобы похлопотал за сына своего давнишнего обидчика, оказалось красивым вымыслом. В действительности же в декабре 1774 — январе 1775 г., когда проходил суд над Пугачевым и его сподвижниками, Алексей Орлов находился за пределами России, был в командировке в Италии, откуда возвратился лишь в феврале 1775 г. А где же, наконец, «вновь открывшиеся обстоятельства»? Извольте, вот они! Пара фраз из показаний изменника и бунтовщика Михайлы Шванвича. Кратко излагая обстоятельства, предшествующие своему пленению, Михаил Шванвич пишет: «...оттуда поехалъ въ в Бахмутъ (ныне город Артемовск) къ дяде своему, подъполковнику и того города баталионному командиру, Александре Шванычю; а какъ ево тутъ не засталъ, то поехалъ в Алексинской уездъ к родне своей Аграфене, Ивановой дочери, Лодыженской (ибо за ее сыном отца моего родная сестра) и жилъ у нее недели две, въ которое время приехали къ ней генералъ-порутчица Штофелева. А как и она мне родня же, то, побывъ тутъ, поехал с нею вместе въ Полтаву...» Оба-на! Вот они, незначительные подробности, совершенно неинтересные историкам, но так много открывшие мне в деле о женитьбе г-на полковника. Ведь Аграфена Ивановна, жившая в Алексинском уезде, была никем иной, как матерью моего полковника Алексея Петровича! Это раз. Во-вторых, оказывается, один из его братьев был женат на NN Мартыновне Шванвич. Вот было бы здорово, если бы это оказался сам Алексей Петрович, но, увы, его жену звали Анной Петровной... И, в-третьих... Ну конечно, генеральша Штофелева! Подозрительно знакомая фамилия! Неужели родственница гувернантки Анны Карловны? А если так, то появление ее в семье Лодыженских было вовсе не случайным. Это вам не какая-нибудь выписанная из-за границы бедная немецкая фройляйн. Ну что ж, раз уж следов самой Анна Карловна мне не попалось, будем искать ее отца, некоего Карла Штофеля. Авось, засветился где-нибудь... Оказалось, что и yandex, и google.books, и knigafund.ru много чего знают про генерала Штофеля. Даже, слишком много! Настолько много, что разобраться в куче упоминаний мне оказалось весьма непросто. Итак, познакомимся со свидетелем Штофелем. Или, скорее, с подозреваемым? Короткое отступление про семейство фон-Штоффельнов: Три немецких генерала на русской службе. Начну с того, что немецкая фамилия von Schtöffeln по-русски писалась весьма вольно. И Штофель, и Штоффель, и Штоффельн, и просто Штофелев, и даже Стофель, что при поиске в И-нете создает определенные трудности. А во-вторых, в подавляющем большинстве найденных документов не было имен, а приводилось только звание. Но, как я написал в заголовке, в русской армии почти в одно время служили аж целых три генерала Штофельна. Больше всего ссылок нашлось на Федора Штоффельна. Не буду приводить лишние подробности его биографии, отмечу лишь, что впервые он получил известность в 1737 г. Тогда, после успешного взятия крепости Очаков войсками фельдмаршала Миниха, Федор Штоффельн был оставлен в захваченной цитадели комендантом и успешно отразил многочисленные попытки турок отбить ее обратно. Самый массированный штурм состоялся в октябре 1737 г., когда на приступ пошла армия численностью в 40 тысяч человек. Штофельн же располагал гарнизоном в 4-5 тысяч. В десять раз меньше! Тем не менее, ему удалось удержать крепость и нанести противнику значительный урон. За это он был пожалован в потомственное владение Мутинским дворцом(11.) с прилегающими к нему селами и землями. «Очаковскій комендантъ, генералъ-маіоръ Штоффель, произведенъ въ генералъ-лейтенанты; кроме того Ея Величеству угодно было пожаловать ему несколько деревень на Украйне. Сынъ его, поручикъ Штоффель, который привезъ известіе о снятіи осады Очакова, произведенъ въ капитаны и получилъ подарокъ въ тысячу рублей. (Письмо от 26-го ноября 1737 г.)» Затем он командовал русскими войсками на Украине(12.) , после чего был комендантом города Выборга, воевал в Финляндии, а затем снова на Украине. Последней его наградой стала бриллиантовая шпага от Государыни Императрицы. Умер Федор Штофельн в 1747 г. Сведений о его личной жизни мне найти почти не удалось. Из заслуживающих внимания, я бы отметил его дружбу в молодости с Даниилом Апостолом, тогдашним гетманом Украинским, который неоднократно жаловал Федора Малороссийскими землями и имениями. Фамилия Апостол еще всплывет в нашем рассказе чуть позже. * * * У Федора Штофельна было два сына, которые также выбрали военную карьеру - Христофор Федорович, и, ура, Карл Федорович!!! Разница в возрасте у них была небольшая, около пяти лет, и по карьерной лестнице они продвигались почти синхронно. Так что разделить факты из их судеб было довольно непросто. Оба окончили Кадетский корпус, оба в результате дослужились до генералов. В некоторых документах, как я теперь понимаю, их вообще путали! В один момент у меня даже возникло сомнение, а не об одном лице идет речь? Однако один документ эти сомнения развеял. Это был Указ Военной Коллегии (от декабря месяца 1769 г.) о личном составе действующей армии на будущий 1770 год. В нем было четко прописано, что Христофор, в звании генерал-порутчика, командируется в первую армию генерал-аншефа и кавалера графа П.А. Румянцева (впоследствии Задунайского), а Карл, в звании генерал-майора, должен служить во второй армии под командою генерал-аншефа и кавалера графа П.И. Панина. Уже легче, значит, все-таки два человека! Скажу несколько слов о старшем брате, Христофоре. В службу вступил после окончания Кадетского корпуса в 1732 году. Успел принять участие в заключительном этапе русско-турецкой войны. Той самой, во время которой его отец доблестно защищал взятый Очаков. Хотя семья Штофельн и была тесно связана с Украиной, служба Христофора все время проходила за ее пределами. В чине секунд-майора Х. Штофельн принял участие в русско-шведской войне 1741 - 1743 гг. После ее завершения долгое время служил в Лифляндии. Начало Семилетней войны он встретил в чине бригадира. Участвовал в боевых действиях на территории Восточной Пруссии - руководил осадой городов Лансберга, Кюстрина и Маргенверда. После окончания Семилетней войны он был награжден чином генерал-поручика и орденом Св. Александра Невского с лентой. На протяжении 1764 - 1765 гг. Х. Штофельн, находился в Польше во главе корпуса русских войск, который своим присутствием должен был обеспечить избрание Станислава Понятовского королем Речи Посполитой. Но наиболее он отличился во время следующей русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг. Фактически, Х. Штофельн был правой рукой фельдмаршала П. Румянцева в кампании 1769 - 1770 гг., которая проходила в Валахии и Молдавии. Он лично командовал корпусом войск, взявших города Фальчи, Исакча, Галац и Бухарест. Эта блестящая военная карьера внезапно оборвалась в мае 1770 г. Христофор Штофельн в захваченной им крепости Журже умер от чумы, эпидемия которой свирепствовала в то время. Отмечу, что меньше чем через год чума добралась аж до самой Москвы, где произвела ужасное опустошение. И, наконец, поговорим о главном подозреваемом. О втором сыне, Карле Федоровиче фон Штоффельне, предполагаемом отце той самой «гувернантки» Анны Карловны. Про Запорожских казаков, немецкого генерала, украинского Апостола и их дочерей. Карл Федорович фон Штоффельн, самый вероятный кандидат на должность отца Анны Карловны, был лет на 5 младше своего брата. Несмотря на то, что он также дослужился до генеральского чина, в истории он отметился не столько своими военными подвигами, сколько неким прожектом, предложенным им к рассмотрению в 1765 году. И посвящен был сей опус ... ну конечно, несомненному усовершенствованию жизни государства Российского. Правда, не вообще в целом, а в одной области. А именно, в Запорожской! Запорожская вольница, Сечь, давно являлась источником некоего раздражения для России. Согласитесь, неприятно иметь сильную, боеспособную армию, которая сперва приказы обсуждает, а потом решает голосованием, стоит их выполнять, или ну их к бiсу! А пуще всего досадно, что слухи о воле казацкой бередят умы верноподданных и частенько срывают их с насиженных мест. А представьте, каково все это терпеть армейскому человеку, генералу, да еще и немцу! А терпеть приходилось, поскольку его очень немаленькие имения находились как раз в тех краях! Вот и написал Карл Федорович "Примечание какая убыль России таковых суровых и непослушных людей иметь, как 3апорозцы; противо того, какая бы прибыль была, ежели их в порядок и в хорошее состояние привести". И осел сей прожект до лучших времен в кабинете Екатерины II. Лучшие времена пришли через 10 лет, когда в 1775 году Екатерина выпустила Манифест о ликвидации Запорожской Сечи, в который были включены прямые заимствования из «Примечаний». Неудивительно, что в наше время и эти Примечания, и Екатерининский манифест подробно изучались историками. Но, украинскими! И наиболее полные сведения о Карле Штофельне я нашел в статьях на украинском языке. (Отдельное спасибо google переводчику! Он очень неплохо осуществил «переклад с украiнской мовы на россiйскую») Из существенных деталей биографии Карла Штоффельна отмечу лишь, что служба его в основном протекала на Украине, сначала под командованием отца в регулярных войсках Украинского корпуса, а впоследствии - в ландмилицейских полках Украинской линии. В 1760 г. он упоминается как полковник ландмилицейского полка Козелецкого поселения. В 1763 - 1764 годов, как инженер-полковник, К. Штофельна был откомандирован в Запорожскую Сечь для руководства строительством валов, рвов и бастионов. Именно тогда состоялось его непосредственное знакомство с укладом Сечи, образом жизни казаков, и окончательно сформировалось резко отрицательное отношение к запорожцам. Примерно в конце 1764 Карл Штофельн получил очередное повышение и получил звание генерал-майора. В это же время он стал землевладельцем Новороссийской губернии - получил значительные земли в Екатерининской провинции. В 1765 г. им основана слобода Штофельновка. За короткое время ему удалось заселить ее более чем 100 дворами, преимущественно украинскими. О масштабах ведения хозяйства в имении К. Штофельна свидетельствует тот факт, что во время татарского нападения зимой 1769 ордынцами из его села было отогнано огромное количество помещичьей скота: табун в 1037 лошадей, 808 голов крупного рогатого скота, пятнадцатитысячная отара овец. В 1768 г. он получает звание генерал-поручика и становится командиром Украинской укрепленной линии. Однако ему было не суждено долго пробыть на этой должности: во время кампании 1769 (осенью) его разбил паралич, и К. Штофельна отправили в отставку. Остаток своей жизни он доживал в Козелецкой крепости Украинской линии. Вскоре он ушел из жизни. С 1774 г. его жена Акулина фигурирует как вдова. И вот настала пора предъявить второе «вновь открывшееся обстоятельство»! В родословной Апостолов(13.) в биографии Павла Ивановича Апостола, умершего в 1742 г. внука бывшего Украинского гетмана, мне попался следующий документ - Уступная запись (от 1760 г.) его дочери, Катерины Павловны, своему отчиму, полковнику Карлу Штоффельну. Оказывается, давнишняя дружба между семьями Апостолов и Штоффельнов превратилась в прямое родство. Что же написала Катерина Павловна? «Имею я села Глобиное, Сухобаровку и слободки Лузники, Ушивцы, Долгую Греблю и, усмотря доброе мне от матери и отчима воспитание, а наипаче, что я отчима моего г. Штофельна трудом и неусыпным попечением и немалым коштом обучена разных языков, яко то понемецки, пофранцузски, поитальянски читать, писать и говорить, такожде тех языков штилюсу, науки следующия: арифметики, гистории, географии и музыки, за что считая всю уплату разным учителям более 2000 р. заплаченных... что он, отчим, заплатил долги отца моего и что я получила от матери и отчима: серьги брилиантовыя-800 р., перстень бриллиантовый-100 р., часы золотые репетирные-124 р., часы золотые-80 р., два куска кружева брабантскаго-80 р., белья разнаго на 600 р., сервиз фарфоровый саксонский -50 р. и того на 1814 р... За то все недвижимые в разных полках и сотнях мои добра вышеупоминаемыя матери моей Акулине Ивановне и отчиму моему Карлу Федоровичу Штоффельну уступаю в вечное и потомственное владение»... В мае того же 1760 г. Катерина вышедши уже замуж за подполковника Кондратия Битяговскаго, еще раз подтвердила свободную свою волю при совершении уступки 28 марта 1760 г. В 1771 г. Штоффельны почему-то возвратили Катерине Павловне Сухобаровку и Долгую Греблю». Вот, собственно, и весь набор имен, фактов и дат, из которых надо выстроить некую картинку, сложить пазл. Попытка сделать выводы. 1. Сразу становится понятным документ о крещении Натальи Кондратьевны Битяговской. Ее матерью была Екатерина Павловна, падчерица Карла Штофельна, в то время как его родная дочь, «гувернантка», третья(?) жена А.П. Лодыженского, Анна Карловна Штофельн приходилась ей сводной теткой. 2. Зато совершенно непонятна дата этого крещения! Малышка Наталья родилась в Москве 10.7.1778, крещена 14.7. 1778 в церкви Троицы в Вешняках. Ссылка на первоисточник (ЦИАМ, ф.203, оп.745, д.6, л.1) не оставляет сомнений в подлинности этого документа. Но это означает, что Лодыженский и Анна Карловна в то время уже были женаты! А еще это означает, что ВСЕ официальные дети Лодыженского были от Анны Карловны! Ведь Петр родился в 1781, Василий в 1782, Николай в 1788. А что же случилось с последним, Сергеем? Почему именно он оказался в чужой семье, у предыдущей жены?? Правда, все-таки остается некоторая вероятность ошибки – сам я этого документа не читал, а взял его из Родословной Битяговских. Попробуем как-то сравнить имеющиеся даты? 3. Сам Кондратий Петрович Битяговский родился в 1720, женился на Екатерине Павловне в 1760, т.е., в свои 40 лет. Их первый сын родился в 1763, а всего у них было 3 сына и 2 дочери. Соответственно, и Екатерина Павловна вышла замуж вероятно около 20 лет, а родилась никак не позже 1741 – года смерти своего родного отца, Павла Апостола. При рождении дочери ей было 37 лет. Это я к тому, что дата рождения Натальи вполне правдоподобна, и данные о крещении явных возражений не вызывают. Значит и тот факт, что Анна Штоффельн в 1778 году уже была женой Лодыженского, пока опровергнуть не удается. 4. Однако почти все противоречия разрешаются одним предположением. Представим, что все было «с точностью до наоборот»! Что это Анна Карловна была второй женой полковника, и что это она родила ему четверых детей. А вот «согрешил» г-н полковник в 1789 с некой Анной Петровной. Становится понятно, почему же она вышла замуж за другого человека, и почему забрала с собой Сереженьку – своего сына! 5. Первая супруга, А.М. Грибоедова, родилась в 1744 г., замуж вышла лет 20-ти, т.е. около 1764. А Анна Карловна упоминается, как жена в 1778.. Разрыв в 14 лет! Что же было с семейным положением А.П. в этот период, мне пока неизвестно 6. Полковник был жив в 1826. Если ему тогда было лет 80, что вполне вероятно, он родился около 1746, что примерно соответствует возрасту первой жены. 7. Остаются неизвестными даты жизни самой Анны Карловны. Опять-таки если в 1778 она замужем, то родилась всяко не позже 1758. Но уж вряд ли она была старше мужа, так что и не раньше 1746. 8. Надо бы посмотреть, кем генерал-майор кн. Михаил Михайлович Голицын приходится Битяговским? Почему он тоже был восприемником их дочки? 9. «Изменник» Шванвич служил под Журжей, после чего, по его показаниям, провел несколько недель в чумном карантине. Не под командованием ли Христофора Штоффельна он служил? И почему он пишет, что «генерал-порутчица Штофелева.. и она мне родня же»? Кем же они друг другу приходились? 10. А теперь ответ на главный вопрос. Зачем мне все это? Чего я добился своими раскопками? Увы, немногого. Вопросов стало не меньше, а больше... Зато я познакомился с интереснейшими персонажами, мне было очень любопытно продираться сквозь кучи ненужной информации, чтобы отсеять всего несколько фактов. Хотя, ненужной информации не бывает! Просто она еще не востребована. Уже после написания этого опуса, Кирилл Черкашин обратил мое внимание вот на что(14.) : 15. Ц. ИОАННА МИЛОСТИВОГО В КИСЛОВКЕ. (Л.138) №9 (л.143) Азовского пех. п. Михаил Иванович ГРИБОЕДОВ 46 Ж.: Наталья Ивановна 40 Д.: Михаил 8 Агриппина [Михайловна] 9 Это - обработанные исповедальные ведомости 50-х гг. XVIII века церквей московских сороков из Центрального Исторического Архива г. Москвы (ЦИАМ, ф.203, оп.747). Очень похоже, что первой женой А.П. Лодыженского была не Аграфена, а Агриппина Михайловна Грибоедова, дочь Михаила Ивановича. Теперь попробую найти хотя бы годы ее жизни. Так что, точку ставить рано! Послесловие В очень интересной книге трех современных авторов «Загадки Русской истории, восемнадцатый век», историк А.К. Писаренко подробно разбирает обстоятельства смерти императора Петра III. Так или иначе, он касается всех действующих лиц произошедшей трагедии, не обходя вниманием и Александра Шванвича. Что же полезного нашел я там для своего расследования? Во-первых, автор подвергает обоснованному сомнению неучастие Шванвича в убийстве Петра. Так что, остается вероятность, что именно он, самый сильный человек в Петербурге того времени, взял грех на душу и, вольно или невольно, зашиб хилого, тщедушного Императора. Во-вторых, я наконец узнал имена сестер Александра Шванвича, одна из которых, как писал его сын, пугачевец Михаил Шванвич, была замужем за братом моего полковника. У Александра был один младший брат и две сестры – Елена и Мария. Судьба первой, Елены, сложилась довольно необычно. В полуторагодовалом ее взял на воспитание Светлейший князь Константин Дмитриевич Кантемир, сын Господаря Молдавии и Волохии, сподвижника Петра I. Третье усыновление в этой истории! И весьма непонятное... Елена родилась не позже 1730 года, когда ее отец, Мартын Шванвич, служил ректором немецких классов в гимназии при Академии наук. Не похоже, чтобы семья в то время испытывала сильные материальные затруднения. Жили все в Петербурге, жалованье Мартын получал вполне приличное - 180 рублей в год. (Это при том, что обычный переводчик в Академии Наук тогда имел 72 рубля)! Так что дело не в лишнем рте... К.Д. Кантемир родился в 1703 году, был женат на Анастасии Дмитриевне Голицыной. Возможно, в свои 29 лет он решил, что детей в семье не будет и удочерил мальнькую Елену? Но логичнее было бы усыновить мальчика. У Константина были непростые отношения с братьями и сестрой Марией. В начале 40-ых годов у него были серьезные имущественные процессы со своей мачехой и весьма непростые отношения с женой. Анастасия Голицына отличалась очень вздорным нравом и немало крови попортила как мужу, так и остальным Кантемирам . В общем, я не берусь объяснить причину этого удочерения. Но все было по серьезному! Елена даже сменила отчество, став Еленой Константиновной. В одиннадцать лет отчим перевел ее в Православие, сам став ее крестным отцом. В 1747 году Кантемир умер, и на следующий год она обвенчалась с камер-лакеем Ее Им¬ператорского Величества Стефаном Ефимовичем Кар¬повичем , кото¬рого 10 декабря того же года императрица пожаловала камердинером к великому князю Петру Федоровичу (Петру III). И как пишет сын Александра Шванвича, Николай Александрович в памятной записке, составленной по рассказам отца, Петр, узнав о том, что Александр Мартынович — родной брат жены его камергера, «взял Шванвича из кавалерийских порутчиков в /свой собственный/ голштинский полк ротмистром и пожаловал из своих рук на мундир 100 империалов», а также 300 душ. Вот так монаршия милость пролилась на Александра Шванвича с совершенно неожиданной стороны! Нелогичность истории удочерения Елены Шванвич Кантемиром посеяла во мне некоторые сомнения, тем более что ссылок на первоисточники в упомянутой книге было явно недостаточно. Доказательства этого факта нашлись быстро, хотя и не прямые. В Родословной Книге Лобанова-Ростовского про Карновича написано: - 10. Степан Ефимович, ген-майор голштинской службы, бригадир российск., полковник стародубовский, и императ. дв. обер-гоф-камер-интендант,... Ж. 1) Елена Константиновна Шванаевич; 2) София Васильевна Неронова. Ну что ж, по крайней мере, подтвердилось то, что она вышла замуж именно за Карновича, и что стала Константиновной, а не осталась Мартыновной (по отцу). А вот второй найденный документ подтвердил и Кантемировский след в этой истории. Это дневник Николая Ханенка, генерального хоружего . 2 февраля 1748 года он пишет: - Обедали у себе... После полудня звал нас Стефан Евфимович Карнович камер-лакей (который 31-го генваря женился на иноземке, бывшей у князя Константина Кантемира) к на вечеру, где мы и были у него, в старом летнем дворце, и ужинали с бывшими там-же обоего пола гостми,.. Так что, зря я не доверял книжке. Во время поиска вот этих самых подтверждений, я прочитал сохранившуюся семейную переписку Кантемиров. До чего же образованные люди были в то время! Достаточно сказать, что письма друг другу они писали на латыни, греческом, итальянском, молдавском, французском и русском языках! И это при том, что по возрасту они едва перевалили за 20 лет! Итак, с одной сестрою Александра Шванвича более-менее разобрались, выяснили, что это не она была замужем за Лодыженским, теперь пойдем дальше. Про вторую дочь Александра, Марию, столь подробных сведений у меня нет. Знаю только, что «В Москве прошлого 1745 году июля от 18 числа по сей 1751 год приняли православную веру греческого вероиспове¬дания... нз лютерской религии... санкт-петербургской акаде¬мии ректора Мартына Мартынова сына Шванвица дочь деви¬ца Мария Мартынова, по святом миропомазании Прасковья» . Так что, скорее всего именно Прасковья Мартыновна Шванвич стала женою одного из братьев полковника Алексея Петровича! Что же в-третьих? Тот факт, что и Александр и сын его Михаил Александррович Шванвичи оба были крестниками императрицы Елизаветы Петровны известен лишь из воспоминаний второго сына, Николая Александровича, и ничем другим не подтвержден. Так что, похоже, эту легенду выдумал сам Александр и рассказал ее Михаилу. А тот, в свою очередь, похвастался этим перед Пугачовым. А еще, возникает предположение, почему кн. Михаил Михайлович Голицын был крестником маленькой Натальи Битяговской. Ведь приемной матерью Прасковьи Мартыновны была жена отчима, Константина Кантемира, – Анастасия Дмитриевна Голицына. Правда, родословное дерево Голицыных столь развесисто, что понять, кто кому кем приходится довольно непросто. Еще один Голицын, Дмитрий Михайлович, приходился Прасковье Мартыновне дядей. Современному человеку непросто понять, а какое вообще отношение Прасковья Мартыновна со всеми своими родственниками вообще имеет к Битяговским? Если простыми словами – Анна Карловна Лодыженская, жена моего полковника, была теткой новорожденной, а Прасковья Мартыновна была снохой или невесткой Анны Карловны (они были замужем за братьями). Возможно, были и более прямые родственные связи, но пока они мне не открылись. Примечания: 1..Руммель, Голубцов 2.Государственный архив Тульской области (ГАТО): фонд 322, опись 1, дело 3, лист 283. 3..К.А. Губастов. Генеалогические сведения о русских дворянских родах, происшедших от внебрачных союзов: [Справочник] /Вступ. статья, публ.и коммент. Г.К. Красков. – С.-Пб.: Нестор-История, 2003. – 194, [2] с. 4.В том же бурном для себя 1789 г. он подал в Департамент Герольдии прошение, но получил вежливый отказ. «...Артиллерии подполковнику Алексею Петровичу выдано Правительствующего Сената от Геральдмейстерских Дел 1 Марта 1789 г. описание рода Лодыженских, на основании которого составлена родословная этой фамилии под №668, но о принадлежности которому роду Алексея Петровича в описании не объяснено и документов о том в деле не имеется.» 5. Николай Ив, род 1749, прапорщик 1774, затем поручик Измайловского полка 6. Иван Ив. Боучаров, в 1798 г. прапорщик, помещик Белевского у. 7. ГАТО: фонд 51, опись 1, дело 523, л. 1- 6. 8. Анатолий Луковкин. «Где же родился композитор А.С. Даргомыжский», 9. 10. 11.Село Мутин основано в середине XVII столетия. Первые письменные воспоминания о нем встречаются уже в 1647 году (с Киевско-Гнатиевской летописи). В 1654 году после воссоединения Украины с Россией Мутин был вольным войсковым поселением и входил в состав Глуховской сотни Нежинского полка. Через десять лет глуховский поп Шматковский попросил у царя Алексея Михайловича отдать ему Мутин, но Гетман Самойлович, а позднее Мазепа, Скоропадский и Апостол захватили эти богатые угодья и создали отдельную экономическую единицу – Мутинский дворец, которым владели семьдесят лет. Через четыре года большая часть села была подарена генерал-лейтенанту Штофельну на вечное пользование. Возле Мутина было два монастыря: мужской – Златоустовский и женский Спасский, закрытый к 1764 году. Село украшала церковь, несколько магазинов и ярмарка, которая открывалась 24 июня каждого года. 12. В 1741 г. с воцарением Елизаветы Петровны, Миних попал в опалу, был судим и приговорен к смертной казне, которая уже на эшафоте была заменена ссылкой. Одновременно опала коснулась и его ближайших сподвижников, в том числе и ген. Штоффельна. На Украину отправилась команда офицеров для его ареста. Но обошлось... (См. «Маркиз де Шетарди в России 1740-1742 годов») 13. Русский Архив, Т. 1, 1875, стр 95 14. Версия 2 от 02.06.2011
|
