Капризы памяти, фотографии и Пслух.(10)

     Разбирая бумаги сегодня наткнулась на интервью Тимухина, директора нашего заповедника корреспонденту газеты «Советская Кубань». Сразу всплыли всякие воспоминания… Этот корреспондент – Надежда Абраменко приезжала к нам на кордон в момент испытаний летающей техники из Питерского ЛИАПа. Я не помню, как узнала она об этих испытаниях, кто её привез… может быть и директор… вероятнее всего Кузьмич… Он контачил с представителями прессы, поскольку незадолго до этого за свою активную деятельность по наведению порядка в заповеднике предыдущий директор Хохлов пытался уволить Кузьмича. Тот, отстаивая незаконность увольнения, обращался к журналистам. В конце концов Хохлова уволили, а нашего Кузьмича восстановили через суд. Видимо тогда он и познакомился с Надей Абраменко. И вот приехала она из Краснодара и жила у нас несколько дней. Естественно, мы обо всём ей рассказывали, всё показывали, наблюдала, как летают дистанционно-пилотируемые самолёты… и договора со всеми сотрудничающими с нами организациями, и отзывы высоко профессиональных специалистов, академиков она видела… знала и о нашей программе и обо всех наших замыслах. Мы и предложили взять интервью у директора.
     Перечитала сейчас… Тимухин даже фамилию Абрашкевича не вспомнил… Что тут скажешь? Это его характеризует… не нас…

     Я уже говорила немного, что вопросы связи - это первоочередные вопросы нашей программы. Отдельные темы развивались независимо друг от друга. Проектирование связи в дециметровом диапазоне волн в условиях горной местности (ЛОНИИР и ЛЭТИ) и биорадиотелеметрия для исследования миграций крупных млекопитающих создавались (ЛЭТИ с биофаком МГУ) . Параллельно проводилась очень интересная работа в контакте с Московским институтом радиоэлектроники и автоматики (МИРЭА).
     Правда, подписанный осенью 1985 г. Тимухиным договор (слева) пролежал в нашей папке до февраля следующего года. Но телефонная связь с институтом к тому моменту была и всё там развивалось. Зимой с кордона в Москву и Ленинград выехать нельзя было. Меня и всех лесников Володе оставить было не так просто. Ведь на каждого сотрудника кордона приходилось, приблизительно, по 20.000 гектаров горного леса подконтрольных. И если кто-то выбывает, на остальных дополнительная нагрузка ложится. И все остальные дела кордонские…

     Договор, который Вы видите (слева), нам особенно дорог. Он возник довольно занятно…
     Был на нашем кордоне по совершенно своим делам серьёзный энтомолог (забыла его фамилию,… знаю, что уехал он из страны и живёт в США…) из ИЭМЭЖ АН СССР (Институт эволюционной морфологии и экологии животных им. А.Н.Северцева). Естественно, общались. Он и рассказал, что отец его жены работает в МИРЭА на кафедре «Конструирования и производства радиоаппаратуры». Володя, естественно, такого пропустить не мог. Ведь задач радиотехнических в рамках наших замыслов было полно. Началась переписка, звонили ему в Москву по телефону. Потом общались в Москве, заключили договор. Очень хороший, отзывчивый человек, этот Александр Иосифович Фефер, родственник того энтомолога. Много сил и времени затратил он на наши, потом уже общие, дела. Мы сотрудничали много лет… Бывали у них дома (в Москве). Очень они нам помогали…всей семьёй… и подкармливали… Вряд ли Вы представляете, как мы временами жили тогда… и столько лет!...
     Ну, так вот… Володя выдал «Технические задания» и на этой основе целый курс МИРЭА - студенты-выпускники делали свои дипломные. Таких работ было много. Даже какие-то медали потом на выставке получили выпускники, за работы по Володиным ТЗ.
     Привожу здесь (справа) для примера три темы, самые лаконичные.

     Это всё хорошие воспоминания… добрые… а трудного, жестокого и несправедливого тоже было очень много.
     Я обещала рассказать почему мы остались одни… почему не стало рядом друзей наших - Салтыкова Виктора со своими Наташей  и Юлькой и Базникина Кузьмича с Зинаидой … До сих пор даже думать об этом больно… Директор заповедника со своими соратниками прекрасно понимая, что наш кордон – великолепный кулак, который способен отражать самые разные нападения, дружно отстаивать интересы дела, решил поступать, по принципу «разделяй и властвуй!»…
     Сложности, вначале очень незаметные трения, начались в нашем, до того очень крепком коллективе, наверное, с весны 86-го года. Чем я это объясняю? Ну, я думаю, как ни горько это признать, «трём медведям в одной берлоге тесно стало».
     Ведь Виктор – прирождённый лидер. Это правда. И ему стало неуютно рядом с Володей, который не умеет и не любит красиво говорить на гуманитарные и обще-экологические темы, но может, (и очень увлечённо), рассказывать о своих технических замыслах; много знает и умеет, как организатор… и не только… Он гораздо больше многих, умеет делать что-то своими руками … и головой…
     В той работе, которую он затеял, Виктор не находил себе места. Не хотел, да и не мог влезать в Володины затеи и Кузьмич. Тот и другой далеки от точных наук. Ведь шла работа по созданию современной научно-исследовательской станции... А ребятам хотелось вести за собой людей в самой традиционной борьбе за охрану природы. Ловить браконьеров, бороться с самовольными порубками леса, сражаться с дирекцией, которая, как всё чиновничество в нашей стране, не всегда «с чистыми руками»…
     Мне кажется, что разногласия обнажились с приездом на кордон архитекторов Бори Устинова и его жены, Людмилы Константиновны Фешиной. Это, видимо, талантливые специалисты, увлечённые своим делом и многое умеющие. Я не помню, откуда они взялись, но, кажется, идеи ЭКОКОРДОНА, которые развивал Салтыков, архитекторам казались интереснее, ближе им по духу, чем то, что хотел Абрашкевич.

           ЭКОКОРДОН (название придумал Виктор) - Экологический кордон, с их точки зрения – место, где живут люди в единении с природой, живут, не нарушая её законов, и, по мере возможности, не пользуясь благами цивилизации.
     Первая, самая левая страничка - «Трудовое соглашение» с этими архитекторами, а дальше  «Задание на проектирование жилых и производственно-бытовых сооружений кордона Пслух»

     Я, пожалуй, перепечатаю и содержание этого «Задания на проектирование». К сожалению, и здесь третий экземпляр (копирка) машинописного текста, плохо читаемый даже в оригинале. Копировать здесь, пожалуй, бессмысленно. Хотя… Пусть будет, для достоверности.

I . Общие требования:
1. Восстановить природно-пространственное строение долины.
2. Застройку вести плотно, по возможности не искажая существующего ландшафта.
3. Строительство проектировать из местных материалов – дерево, камень.
4. Пластическое строение застройки взаимно обусловить с пластическим строением местности (рельеф, река, деревья).
5. Функциональные части комплекса (жильё, помещения для животных, огороды, парники и т.д.) размещать, сообразуясь с рельефом, почвами, освещённостью, а так же организацией движения внутри комплекса и подходов к нему.
6. Пространственное строение комплекса должно создавать условия для ведения натурального хозяйства (в согласии с концепцией биосферного заповедника).
7. Комплекс должен создавать условия для проведения собраний, семинаров и совместной работы с сотрудниками организаций, привлекаемых заповедником.
8. Оборудование комплекса по преимуществу встроенное.
9. В жилые ячейки предусмотреть возможность отдельных входов, а в зимнее время – общий вход.

II.Функциональный состав кордона «Пслух».
1. Входная зона.
2. Жилые ячейки с общественными помещениями.
3. Хозяйственные помещения.
4. Производственные помещения.
5. Подсобные помещения.

Ш. Входная зона.
1.Шлагбаум с подпорными стенками и стоянками автомобилей.
2.Автомобильный мостик через р. Пслушёнок.
3.Входные ворота и площадка для пешеходов.
4.Лестница и пешеходный мостик.

IV. Жилые ячейки и общественные помещения.
1. Шесть квартир с полезной площадью от 50 до 70 кв. м.
2. Три комнаты гостиничного типа 15 – 20 кв. м.
3. Летние жилые помещения для приезжих – разборный лагерь на 20 человек.
4. Летние кухни – столовые для каждой квартиры и для лагеря.
5. Банно-прачечное помещение.
6. Зал собраний с камином, кулуаром и с возможностью передвижной киноустановки на 50 кв. м.

V. Хозяйственные помещения.
1. Конюшня на 10 лошадей с бункером для зерна на 5 тонн и помещением для хранения упряжи.
2. Коровник на 15 голов.
3. Птичник на 100 птиц.
4. Силосная яма на 10 тонн, (8 – 9 кв. м.)
5. Помещение для хранения 30 тонн сена.
6. Огороды.
7. Новый сад.
8. Пасека.
9. Теплицы летние и зимние.

VI. Производственные помещения.
1. Гараж для автомашин, трактора, навесного оборудования на 4 бокса. Один – ремзона со смотровой ямой.
2. Аккумуляторная.
3. Щитовая.
4. Мастерская по металлу.
5. Мастерская по дереву.
6. Лаборатория с кондиционированием (комнатным).
7. Радиорубка-оружейная.
8. Контора – кабинет.
9. Отдельно стоящее здание для дизель - генератора.
10. Склад горючесмазочных материалов, отдельно стоящий.
11. Здание напорной ГЭС.
12. Ангар для УЛА(площадью 12м.х12 м.,) (УЛА- ультралёгкие летательные аппараты - И.М.Я)

VII. Подсобные помещения.
1. Фруктовые и овощные кладовые для каждой семьи.
2. Инвентарные кладовые для каждой семьи.
3. Продовольственный погреб-ледник.

VIII. Особые требования.
1. В составе проекта изготовить объёмно-планировочный макет.
2. В процессе проектирования возможно уточнение задания.

     На мой взгляд, «Задание на проектирование…» очень интересный документ… Особенно потому, что даже директор его подписал и (с его слов) собирался искать средства на строительство… вроде даже, обещали ему в министерстве выделить достаточно большие деньги.
     Мы очень долго и с увлечением обсуждали это «Задание …». Каждый вложил в него свои задумки создания возможностей для собственной реализации, собственной жизни и любимой работы…И архитектурные намётки были очень интересные, современные, очень нестандартные. Это задание – наши мечты, уложенные в скупой перечень… Для нас там была вся поэзия… всё наше будущее… для всех… для каждого из нас…
     Попробуйте перечитать эти 3 странички под таким углом душевного зрения. Мы мечтали… МЕЧТАЛИ!
     И после этого ребят так дёшево купили!…
     Очень скоро все они уехали в Гузерипль, что в переводе с адыгейского – конец пути… Это и стало КОНЦОМ ПУТИ для всех нас… и уехавших, и оставшихся. Мы были сильны единством. Разбив коллектив, нас уничтожили…, не сразу, но уничтожили… поодиночке. Пишу эти строчки, а у самой комок в горле. Прошло двадцать с лишним лет, а это до сих пор очень больно… очень…
     К сожалению, я не помню в подробностях, как именно сложились в нашем коллективе отношения дальше (видно, так память устроена, что мало интересное и неприятное стирается быстрее), но ясно, что директор КГБЗ заметил трещину и начал вбивать в неё “клинышки”. И первое, что он придумал, чтобы разрушить “крепкий кулак”, живущий на Пслухе, - предложил Виктору Салтыкову, повышение по службе и переход лесничим в Северное лесничество с переездом в посёлок Гузерипль. А Кузьмичу – должность помощника лесничего там же. И ребята, конечно, не на деньги купились… нет. Им было трудно отказаться, так как там для того, что казалось им самым главным – вести за собой настоящих представителей лесной охраны, было гораздо больше возможностей (там был большой коллектив). Во всяком случае, им казалось, что больше возможностей … И они уехали…
     Тут ведь что ещё… Все трое наших мужиков – лидеры по характеру… Разные, но безусловно, лидеры. Прожив бок о бок 3 года стали чувствовать, что «лебедь рвётся в облака, рак пятится назад, а щука тянет в воду»… Горько думать об этом… Мы-то с Володей уехать никак не могли… Мы были привязаны к Пслуху, так как к этому времени начала создаваться материальная база будущей лаборатории, привязанной к территории кордона Пслух, нашего ЭКОКОРДОНА., о которой мы мечтали, уже десятки людей были подключены к работе (и из Москвы, и из Ленинграда, и из Краснодара).
     Мы очень болезненно переживали это. Считали и считаем отъезд наших друзей – предательством ПСЛУХА, предательством нас… предательством дела, которое мы затеяли все вместе. Ведь все планы обсуждались на наших Пслухских посиделках и принимались. Конечно, технические идеи рождались в голове у Володи, и многое делалось в командировках, в общении с разными специалистами и часто требовало принятия немедленных решений, так что обсудить всё с кордонскими жителями не всегда было возможно. Но если бы мы знали, что останемся одни…

     Нас звали в Гузерипль… но к этому времени мы были связаны человеческими обязательствами с десятками специалистов, которые в нас верили…, со многими организациями и коллективами.
Для нас предательство нашего Экокордона было немыслимо…
     Уехали Салтыковы…, Базникин с Зинаидой… пропали и архитекторы. Это были их люди...

     Начали мы искать другие возможности создания нашего научного стационара. Разумеется, уже не шла речь о конюшне, садах, коровниках, птичниках… о зале собраний с камином, кулуаром … и других радостях жизни, о которых мы вместе мечтали… теперь можно было думать о создании самых минимальных условий для жизни и работы над задуманными нами проектами, об организации возможности самой работы. Но и здесь удалось сделать не так уж мало. Мы ведь с Володей ещё лет 7 бились в одном направлении.
     Не успела я Вам рассказать, что ко времени отъезда ребят у нас уже было затеяно создание энергокомплекса, включающего фотоэлектростанцию (400 солнечных батарей), современнейшую рукавную гидроэлектростанцию и большую аккумуляторную батарею. Ведь надо было создать возможность включения компьютера. Заметьте… на всё это не было затрачено ни копейки! Только вот командировочные Володи оплачивал заповедник. У нас ведь никакой заначки не было. Зарплаты только на питание ( более, чем скромное, хватало. И поначалу командировки Тимухин давал часто. За это и его, и нас попрекали бессчётное число раз. А мы защищались... Изо всех сил. Случайно сохранилась копия моего письма в редакцию ТВ программы «Взгляд» (справа):
     И они приехали... Владимир Ильич Новиков и его оператор, люди из команды Мукусева. Сейчас уже мало кто помнит эту программу, а в середине 80-х только и разговоров было, что про эту, по-настоящему талантливую, независимую и неподкупную телевизионную программу. Они интересно работали... разговаривали с нами (на камеру), разговаривали с директором, ещё с кем-то в заповеднике. И совершенно не понятно было, чью сторону поддерживают. И уехали. Передача вышла месяца через три. Яркая, эмоциональная. Они, конечно поддерживали нас, но не своими комментариями, а просто сопоставляя рядом то, что говорили мы, и то, что все остальные... и показывали то, что уже можно было показать в нашей работе. Вывод напрашивался сам собой и он был абсолютно однозначен. Передача довольно большая, минут 15 - 20, наверное...
     Спустя лет 10 - 12 после этого шли мы с Володей по Черноморскому берегу в Сухуме... и нас узнал по этой передаче совсем незнакомый человек... и так уважительно говорил об экологии и нашей роли в ней...  и о той передаче... Разбередил мне тогда всю душу...
     Хорошая была передача...