| Глава(4) Автор: Ирина Михайловна Яковлева
Капризы памяти, фотографии и Пслух (4) Кузя и другие звери 
Этот снимок не первого года жизни нашей на кордоне. Уж не помню, в какой именно год 30-го апреля (помню потому, что под самый первомайский праздник это было) пошла Наташа утром в курятник, за яичками, а там... Выбегает и кричит: "Витя! Медведь!!!"
Виктор ружье табельное хватает, бежит в курятник… и выносит за шкирку медвежонка махонького. Был он чуть больше кошки, но такой тощий, что не понятно было, как в нём жизнь держится. Одна шкурка да косточки. Назвали мы его Кузей. Не помню уж почему.
Видно, браконьеры мать его убили, а сыночка не заметили. Он, наверное, давно уже травку ел. А должен был – молочко мамино. Его целую неделю этой травкой несло.
А потом всё наладилось. Вначале молоком коровьим отпаивали, потом на каши перевели, и хлеб, и варенье, и все, что сами ели, то и ему давали. Очень любил подкормку пчелиную - отвар сахарный с крапивой. Медок, естественно, тоже поел бы с удовольствием, да редко ему доставалось баловство это... Но всё-таки перепадало иногда (в моё дежурство, точно, у других, не знаю). Славный был зверочек. Очень любил пуговицы сосать, или палец того, кто на руки взял. Только вот вытаскивать этот палец надо было очень резко. Зубки-то у него - как иголочки… У меня на ноге след на память остался. Посмотришь и приятно... Вспомнишь Кузнечика нашего...
Жил, медвежонок, в четвёртой, пустой тогда, квартире. Там в первой комнате-кухне плита была, а духовка от неё во вторую комнату выходила. Отапливалась та комната этаким образом. Кузю там закрывали на ночь. Так однажды разобрал зверочек наш эту духовку, разломал плиту, выломав несколько кирпичей, вылез через топку, и пошёл гулять. Хорошо ещё, что быстро хватились нашего Кузнечика. С трудом загнали. Чёрный был... жуть. Такую баню мы ему потом устроили! Мылом детским отмывали и водой тепленькой. Он вообще купаться любил.  У нас под краном, который наши мужики сделали, частенько таз с водой стоял. Как же он любил бултыхаться в нём!.. Переворачивался вместе с тазом... И так смешно это у него получалось... Очень долго смотреть можно было. Такое не может надоесть! Гулять-то по кордону свободно он мог, пока маленьким был. Когда подрос мишка, мы его на поводке выводили. Юлечке часто поручалось за Кузей присматривать. И она вполне с этим справлялась. Важно было, чтобы не натворил мишка чего-нибудь недозволенного, не залез в какой-нибудь подвал открытый или курятник, не ушёл с кордона, не устроил бы чего-нибудь.
А в комнате для него условия были созданы подходящие. И брёвнышек мы туда, и пеньков разных натаскали, и сенца, чтоб спать помягче было, и вода всегда чистая была, и еда 3 – 4 раза в день. И гулять выводили систематически, под присмотром чьим-нибудь. А палка у «смотрителя» была... На случай... Если что, приходилось мишку воспитывать. Это уже когда подрос наш топтышка. Жалко, что серия снимков только одного возраста Кузи сохранилась. Это, я думаю, в конце июня снимки. Значит прожил он у нас месяца полтора-два до этого... Даже, пожалуй, меньше.
 До чего удивлённая мордашка у малыша!
Целыми днями медвежонок, Кузя наш, играл с собакой, с Ушкой. Она ещё тоже только-только из щенячьего возраста выходила. Уж, кажется, как кусаются, смотреть страшно, а ни у того, ни у другого - ни царапинки. Даже удивительно. Ушка уже – «язык на плечо», а ему – хоть бы что. Совершенно неутомимый медвежонок был.
        Навозившись вдоволь хорошо попить водички.
Она такая прозрачная, что и не видна на фотографии
«Пей! Пей ещё! Укушу!»
Ушка - «Ой, не могу больше… Сдаюсь…»
Кузя – «Всё! Я – победитель! Смотри, я – как памятник… Похож?»
Хорошо нашему Кузе на солнышке. Можно всё понюхать, поймать на зуб кузнечика…
Это Кузьмич чешет Кузе брюшко. Они ведь почти тезки.
С большим уважением и даже любовью относились друг к другу Кузю приняли все наши кордонские жители.
Он играл и с кошками, и с Умкой, Кузьмичёвской любимицей, матерью нашей Ушки.
Умка – взрослая собака, чистокровный ротвейлер. Она по матерински воспитывала медвежонка. Очень больно вспоминать, что погибла она со щенком своим от яда, разбросанного пастухами… Тогда многих лесных обитателей находили мёртвыми. И лисы, и собаки енотовидные… и птички дохлые в тех местах попадались. Тоже печенья отравленного попробовали. Хорошо, что в тот раз без медвежонка нашего в обход ходили… Он ведь в лесу без поводка бегал. 
Я уже говорила, что поселили мы Кузю в четвёртой, пустой тогда квартире. На этой фотографии сижу это я на ступеньках Кузиной квартиры. 
Видите, какое там высокое крылечко?… Это я вспомнила про снег выше окон. А за домом нашим - Наташина летняя кухонька (на снимке – слева). Заметили, какая она островерхая?… Я про то, как с неё снег скатывался, если вовремя подрезать у самой крыши.
Ну, вот… Мишка подрастал. Шкодливым становился, жуть. Зазеваешься чуток – он уже в огороде выкапывает что-нибудь, или на яблоне сидит, обтряхивает яблоки незрелые…, или на елку нашу канадскую – псевдоцугу забрался, весь в живице перемазался…, или спрятался куда-нибудь и не найти его.
Даже в обходы ходил. Надеялись мы, что ему в лесу понравится, и он останется там жить. Напрасно надеялись! За лошадьми, как собачка, бежал. И они его не боялись, привыкли. А на привалах вроде уходил он. Целыми днями не видно было, зато, как кушать садимся – тут как тут. Пробовали уходить незаметно. Но, только собираемся, на лошадей грузимся… вроде, ушли уже со стоянки… рычит-кричит, с дерева какого-нибудь стремглав валится, догоняет… «Забыли, мол, бросили Кузю своего, такие – сякие!». И бежит со всеми до дома. Если встречается кто-то на дороге, мишка прячется. Если туристы безобидные, позовёшь его – подходит, если абхазы с ружьём – у него – шерсть дыбом, рычит, прячется. И надолго. Откуда у него это? Ведь всё время с доброжелательными людьми общался… с молоком матери, видно, всосал.
Заповедническое начальство пыталось отобрать у нас медвежонка. Пытались купить его у нас за деньги, потом суд устроили. Пришлось доказывать, что дед Мазай спасал зайцев, а не «отлавливал их с хищнической целью», как пытались доказать наши оппоненты. Суд мы выиграли. Он был летом.
Медвежонок Кузя прожил у нас, кажется, до осени. Семимесячный медвежонок – это уже – медведь. Сколько раз бывало, что подходит кто-нибудь чужой к кордону, к забору нашему, а за ним три морды: Ушка, Яшка (кавказская овчарка) и Кузя наш... Иногда и "пятки у посетителей сверкали", как говорится. Подрастал Кузя, трудно стало с ним управляться. Большой стал, сильный. Было уже совершенно очевидно, что не может он жить в лесу. И отдали мы Кузю в Цирк. Приехал от КИО специалист и медвежонок наш за ним пошёл. Ни за кем чужим он не мог пойти никогда. Это было проверено… и не раз. А тут мужчина протянул руку, взял мишку за ошейник и повёл за собой. Вот, что значит, Специалист…
Тут вот пришло письмо от Зины Вахарловской, где она, опираясь на дневники Кузьмича, уточняет: «- Кузя жил на кордоне в 1984 г. по 26 июля»…
Странно… Мне казалось – осень была, когда Кузю отдавали… Летом суд был... Странно...
* * * Продолжение следует. |
