3 Капризы памяти

Это (слева) - довоенный портрет, явно.

До войны Владимир Васильевич окончил
Политехнический институт, кораблестроительный факультет.
На последнем курсе было, как преддипломная практика -
заграничное плавание вокруг Европы… Ливерпуль (Англия)…
Рассказывал, что там он пробовал английский шоколад и, после русского,
он показался ему совершенно не съедобным…
Потом - Испания, Гибралтар, Греция… Где-то в Питере есть фотография,
где Владимир Васильевич в группе на фоне Парфенона,
Афинского Акрополя… Вернувшись в Ленинград, окончил институт…
потом - Ждановский завод... и там – вся жизнь.
Война, блокада, послевоенные эсминцы…
Дед (Владимира Васильевича при мне, после рождения моего Андрюши
все звали - дедом) так вот, Дед прожил почти 92 года …

Попробую представить дальше просто ряд его снимков,
которые говорят сами за себя.

Абрашкевич Василий Корнилович (1869 - 1911)

отец Владимира Васильевича Абрашкевича, дед моего мужа – Владимира Владимировича Абрашкевича
и, стало быть, - прадед Андрея Владимировича и Анны Владимировны,
прапрадед Евгении и Ирины Абрашкевич, моих внучек.

Василий Корнилович был статистиком Смоленского земства,
родился он в Юзовке, жил и умер в Смоленске 48 лет .
Адрес: - Армянская ул. Д.26... Где нашла этот адрес – не помню, а жаль…

Ниже - мать Владимира Васильевича Абрашкевича, бабушка моего мужа



Мария Ивановна Абрашкевич (ур. Иванова)
(25.08.1869 - 12.12.1947)

     Что я помню из рассказов Владимира Васильевича?…
     Главное, наверное, что в самый страшный период блокады, когда голод совсем взял за горло, (дед обитал уже не в Дачном, где семья жены его, Марии Петровны проживала ещё с дореволюционных времён, а на улице Некрасова д.40 кв.8, где до войны жила семья Варвары Петровны, её старшей сестры (обе они с сыновьями и матерью Владимира Васильевича были эвакуированы в Уфу)), так вот в самый отчаянный момент, нашел наш дед под мраморным умывальником в квартире, где жил, бутыль керосина и коробку макарон. И это спасло ему жизнь.

     Всю войну дед работал на Северной верфи, на заводе им. Жданова, ремонтировал эсминцы, подводные лодки и другие корабли, повреждённые немцами. Его называли Доктором кораблей.

     По моей просьбе заглянул Володя, муж мой, в интернет на работе (у нас тогда его не было)в поисковой системе на фамилию Абрашкевич. И была выдана статья, которую написал О.Ф. Якоб. Владимир Васильевич наш там только упомянут, но, статья интересная и станет понятно, как жил и работал дед наш во время войны.

Владимир Васильевич Абрашкевич на пр.Стачек (вид на ул. Зайцева в Ленинграде). Это совсем близко от нашего дома. Дед обычно ходил на работу пешком и эта фотография сделана как раз по пути от работы домой.


















Справа - медали Владимира Васильевича.
Почему-то он очень дорожил значком «ветеран ДКБФ»
(Дважды Краснознамённного балтийского Флота).
Он носил его на любой одежде, на каждую курточку,
которую собирался одеть, прикалывал справа.
Медали одевал очень редко, а планки медалей
были обычно приколоты с другой стороны.

 

Письмо Владимира Васильевича жене своей, Марии Петровне Пузановой

     Мне кажется, что письмо написано чётким почерком и, кому захочется, его можно прочесть в оригинале. А кому лень – дальше перевод этой великолепной рукописи. Надо учитывать, что здесь это письмо увеличено больше чем в 4 раза. Оно написано на открытке обыкновенного размера.Представляете какими крошечными буквами оно написано...

     «14.09.42. Дорогая Марусенька получил мамины письма, где она пишет о твоих несчастьях с дровами и об этом подлеце, который напал на тебя ночью. Береги себя пожалуйста и не ходи так поздно по улице одна. Ты молодец, что прогнала этого жулика, но ведь это, наверное и для тебя даром не прошло. От тебя я опять очень давно не получал писем, очень скучаю, но и сам давно не писал. Была твоя телеграмма о получении 650 рублей. Сейчас должен получить очередную получку и немедленно вышлю сколько только можно будет денег ещё. Вопрос с дровами ты разрешила, хоть и с обидным приключением. Нужно обязательно всеми способами подготовиться к зиме. Если нельзя достать крупы или муки, то нужны хоть какие-либо овощи. У нас здесь тот народ, который имеет огороды, сумел сохранить то, что на них выросло, может встречать зиму гораздо более уверенно. У Вали* в Лесном огород всё-таки дал возможность сносно прожить это время, не смотря на то, что всё существенное раскрали. Валя, конечно не виновата в этом, т.к. ничего сделать она не могла. Огороды грабят почти всюду, даже если они охраняются. Сейчас у Вали осталось много капусты, очень хорошей, и она пока цела, т.к. кочны ещё не большие. Если её удастся сохранить, то Валя и Наташа** будут некоторое время овощами обеспечены. Очень было бы хорошо сделать кислой капусты, но соли нет и как эту капусту сохранить неизвестно. Валя занимается сушкой всякой ботвы – всё-таки можно будет продолжать варить всякие зелёные щи. За последнее время и Наташа и Валя стали выглядеть лучше, чем раньше, но, конечно не блестяще.
Я живу последние 2 месяца даже вполне удовлетворительно, так что внешний вид у меня не хуже, чем был раньше, в довоенные времена. Желудок исправился совершенно, так что способ лечения от всяких язв и т.п. оказался очень прост и не требует никаких профессоров. Это я пишу не для того, чтобы похвастаться, а это самый настоящий факт.
     Как бы я хотел всех вас снова увидеть и снова зажить вместе, но, к сожалению, это невозможно. По-прежнему нужно вам строить свою жизнь так, чтобы можно было прожить совершенно самостоятельно, даже в случае прекращения всякой связи между нами. Для того, чтобы прожить, нужно обязательно сохранить здоровье и работоспособность, как физическую, так и моральную. Дорогая мама, ты пишешь, что тебе 73 года и пора, дескать, помирать. Пожалуйста, оставь эти мысли, не горюй и не тоскуй. Самое главное держать себя в руках при всех обстоятельствах; конечно, всем очень тяжело и трудно, конечно очень жаль Мишу, но ничего не поделаешь. Нужно держаться до конца. Может быть всё-таки мы и доживём до встречи друг с другом и тогда уж расставаться больше не будем.
     Дорогая Марусенька, ещё раз прошу принять все возможные меры, вплоть до того, что отказаться от работы по специальности и перейти на физическую работу, но снова иметь возможность получить I категорию. Это совершенно необходимо и нужно это сделать своевременно. Считаю, что это самое главное условие, чтобы ты и сынулька остались целы. Я знаю насколько существенно это условие по всей моей жизни прошлой зимой. Новая зима не будет лёгкой нужно предвидеть и готовиться к худшему. Даже если сейчас вы можете прожить на II категорию, всё равно нужно менять работу
     Пожалуйста пиши мне подробнее о вашей жизни и обо всём, в том числе и о своём здоровье и самочувствии.
Недавно, разговаривал случайно с райкомом. Оказалось, что говорю с Даниилом Яковлевичем. Игорь на фронте – пошёл добровольцем и находится где-то близко, но после его ухода никто с ним увидеться не смог. Он был раз на отдыхе в городе, но очень не долго, кажется даже это было в его день рождения, но повидаться с ним не удалось. Жаль Веру Павловну, ведь совсем недавно Игорь**** был подростком.
     Я попрежнему живу на заводе, но вероятно скоро придётся перебираться в город на новую территорию. Очень не хочется.
     Пиши подробнее. Иногда и мне бывает так тоскливо, что хоть в воду головой, но поддаваться таким настроениям нельзя. Достань сейчас семян и весной посадишь овощи, их можно посадить очень рано в ящиках в комнате. Они вам весной будут очень нужны.
Целую. А.В.»

     Вероятно, нужны пояснения…
* Валя – первая жена брата Владимира Васильевича - Миши, который в это время попал в тюрьму. Издержки сталинского режима. Подробности дальше.
** Наташа – их дочка.
*** Даниил Яковлевич Пивен – муж Веры Павловны, двоюродной сестры Марии Петровны - жены Владимира Васильевича.
**** Игорь – их сын, Игорь Данилович Пивен, ныне, наверное, генерал. Когда мы последний раз виделись (кажется в 1999 г.) он был в чине капитана первого ранга.

 

 

 

17 октября 1951 года Указом Президиума Верховного Совета СССР
он был награждён орденом Ленина, № ордена 18ХХХХ. Орденская книжка Г № 39хххх

о присуждении деду звания Ветеран труда. Он никогда не пользовался льготами, которые давало это звание. Вообще Владимир Васильевич в этом отношении был необычайно щепетилен. Он вполне мог и должен был бы получать персональную пенсию, но не приложил к этому никаких усилий. А в государстве нашем "под лежачий камень вода не течёт". Впрочем, и везде так...

     На фотографии справа Дед наш уж очень суров. Он таким не был в жизни . Владимир Васильевич - человек очень деликатный, мягкий. Эмоциональные вспышки за всё время нашего общения (больше 30 лет) бывали раза 2 - 3. Но вспышки очень яркие...
     После одной из таких вспышек (ещё во время войны) вынужден был Владимир Васильевич переселяться из комнаты на заводе, в которой он жил вместе с двумя своими сослуживцами, в город. И было это для него очень не хорошо. Ведь ходить с улицы Некрасова на работу на Ждановский завод в блокадную зиму 42-го года было очень тяжело. Однажды он чуть не замёрз совсем. Транспорт-то не ходил, а пешком далеко. А отселили Деда нашего с завода за то, что возмутился он, что в соседней с ними комнате, где было жильё начальства и когда и самой-то простой еды не было совсем в комнате директора завода частенько устраивались пьянки со стрельбой по стенам и дверям. Кроме того, директор возмущался, что из комнаты, в которой жил Абрашкевич со своими друзьями частненько шёл удушающий запах - на олифе жарили "котлеты" из смешанного с опилками, сушёной лебедой и крапивой, размятого чёрного хлеба.

     Жизнь после войны налаживалась трудно.
     Дом, в котором семья жены Владимира Васильевича - Марии Петровны (её отец - Пётр Михайлович Пузанов, его жена - Ольга Николаевна и три дочери - Варвара, Елизавета и Мария) обитала с дореволюционных времён, был разбит фашистскими снарядами.

Вот он, этот дом в Дачном до войны... Хороший был дом... (тогда это было под Ленинградом ... а теперь ул.3-го Интернационала давно уже в черте города)
Фотография 1938 года



     Причём произошло это почти на глазах у Марии Петровны, которая с маленьким двухлетним Володей и его бабушкой Марией Ивановной (матерью Вл.Вас.) отправлялись в эвакуацию. Я по рассказам знаю, что с первых дней войны в Дачном жить стало опасно. Немцы с этой стороны города были очень близко. Систематичеки повторялись артобстрелы... Немцы укрепились на Пулковских высотах и оттуда обстреливали город. Семья перебралась к родственникам в центр Ленинграда (на ул.Некрасова) к сестре Марии Петровны - Варваре. Именно там в тяжёлые блокадные дни жил Владимир Васильевич. Именно там и нашёл он ту благословенную коробку макарон, которая спасла его от голодной смерти. А тогда, перед эвакуацией зашла Мария Петровна с маленьким Володей домой в Дачное за какими-то вещами в дорогу. А вещей-то и не оказалось. Разграблено было практически всё. Вышли из дома и не прошли и двухсот метров, как начался обстрел. Повернувшись в сторону очередного взрыва, уходящие увидели на месте своего дома кучу взметнувшейся пыли и пламя занимавшегося пожара.

     Занятные бумаги нашла я не так давно - документы, написанные рукой Марии Петровны. Два варианта "Заявления по учёту ущерба, причинённого немецко-фашистскими захватчиками".

Один (короткий) привожу здесь (слева)

     А во втором приведён полный, развёрнутый список потерь. Он поражает своей достоверностью, подробностью... Для меня он многое рассказывает о жизни всей семьи до войны.
Этот список датирован 28 декабря 1943 года. Мария Петровна в это время была с сыном и свекровью в Уфе, в эвакуации. Видимо, она написала это заявление по просьбе мужа (письменной )присланой из послеблокадного Ленинграда. К сожалению, заявление Марии Петровны написано на тёмносерой бумаге очень светлыми чернилами. Наверное, при сканировании прочитать его будет невозможно.
     Не поленюсь и перепечатаю для Вас этот ДОКУМЕНТ ВРЕМЕНИ.
     Мне было очень интересно посмотреть сколько же тогда стоили разные предметы быта... как оценивали их рядовые жители Ленинграда.
     Список этот написан на простом сером листе бумаги. Потом я нашла фирменный бланк подобного заявления. Вероятно, аналогичный был заполнен и сдан тогда, а эти остались... Но, сколько я знаю, ничего по этому заявлению выплачено не было... во всяком случае в семье Владимира Васильевича Абрашкевича и его жены - Марии Петровны Пузановой.
      Вот он, фирменный бланк Акта для получения компенсации.

* *

     После войны Владимир Васильевич продолжал работать на Ждановском заводе. Теперь это предприятие называется «Северная верфь».

      Почти все военные эсминцы, сделанные на заводе прошли через руки нашего Деда. Вначале он был Главным строителем, потом Генеральным конструктором. В конце своей трудовой деятельности Владимир Васильевич создавал cовременные военные крейсера. А у тех кораблей, которые создавались другими людьми, как правило он был Председателем приёмной комиссии.

      В 1960 году Владимир Васильевич ходил в большое зарубежное плавание. На Ждановском заводе были спущены на воду два гидрографических судна: «Вавилов» и «Лебедев». Дед готовил их к походу и был командирован для отслеживания целого ряда параметров корабля. Были, разумеется, и какие-то секретные задачи.

      Он побывал в Южной Америке – в Аргентине.
Помню, дед рассказывал, что там ещё с революционных времен осело много очень чувствительных русских эмигрантов. На него произвели сильное впечатление дамы, плачущие над русскими расписными ложками. Огромная толпа русских стояла на берегу и ждала своей очереди, чтобы попасть на русский корабль, поговорить с русскими людьми.

     А в Гане, в Африке, с дедом произошёл занятный случай. Он купил огромную гроздь бананов, такую, что с трудом нёс её, взвалив на плечо. Деду хотелось привезти в Ленинград настоящие африканские бананы. Он со своей ношей спокойно шёл по городу и вдруг заметил, что его настойчиво и внимательно рассматривают из медленно идущего рядом автомобиля. Машина остановилась, и деду предложили сесть в неё. Советскому человеку за рубежом такие вещи делать было опасно. Английским языком, на котором происходило общение, Владимир Васильевич владел неважно, но всё-таки понял, что носить на плечах бананы недопустимо для белого человека, что для этого существуют негры. Кончилось дело тем, что деда довезли до порта, где стоял корабль, довезли до самого трапа, чтобы никто не видел, что европеец несет что-то на плечах.

     А в Гибралтаре дед покупал подарки. Видимо, по совету своих сотрудниц, он купил 2 шелковых ковра, один из которых был продан, другой потом, когда мы с Володей поженились, был подарен мне. Он долго висел над нашей постелью. Володе и себе дед купил по кожаной куртке (тогда в России это было дорого, да и не достать). Были ещё какие-то кофточки, которые носила и я и Мария Петровна и моя мама. А ещё дед привёз апельсинов. Таких красивых и вкусных, что память о них жила много лет.

 

Ниже - снимки во время летних путешествий с семьёй Варвары Петровны на её москвиче.

 *  * 

На левой фотографии
Владимир Васильевич с женой своей,
Марией Петровной,

     Фотографии эти очень домашние, тёплые, очень семейные. Жалко было бы их не включать.
А путешествия в этом доме - всеобщая страсть. Каждое воскресенье, каждый праздник - не праздник, если не удалось куда-нибудь выбраться. Вначале машина была только у сестры Марии Петровны и два семейства каким-то образом умещались в микролитражке "Москвиче-401". Знаю, что маленький Володя (мой муж в будущем), лет 8 - 9 сидел на мячике пред тремя взрослыми на заднем сидении.
     В 1954 году удалось, наконец, купить собственную машину - "Победу", на которой и со мной не одну тысячу километров проехала эта машина. Многие годы на неё копились денежки.
     С 1962 года я жила в семье мужа и всегда с удовольствием ездила в совместные путешествия.
Владимир Васильевич очень хорошо ко мне относился. Называл меня полным именем Ирина (без отчества) и на Вы.
     Он явно радовался, если мне удавалось куда-то поехать со всей семьёй, или просто все вместе садились за стол. Он любил выпить за обедом рюмочку водки, становился после этого весёлым и ласковым. Но это бывало не часто. В доме не было принято держать спиртное.
    

На снимках ниже – воскресная поездка в Мариенбург в феврале 1971 года.

 Андрюшка с дедом катались на лыжах, а остальные просто гуляли по зимним дорожкам парка.

 

 

     Владимир Васильевич, как и все в нашем доме любил путешествия. Если мы ехали все вместе, обычно за рулём был Володя, Мария Петровна – рядом, а мы с дедом и Андрюшенькой сзади. А ездили мы много. И в Эстонию, и на Чудское озеро, и в Латвию (Латгалию).
     На фотографии ниже - минутная остановка по дороге в Таллинн.

 

 

 

 

 

 

Владимир Васильевич был там с женойМарией Петровной. Они вернулись из путешествия такие довольные, весёлые. Это было за несколько месяцев до смерти М.П.. Дед очень любил свою жену и горько переживал потерю.

В последние годы Владимир Васильевич частенько ездил в Москву к сестре Екатерине Васильевне и брату своему Михаилу Васильевичу и вместе с ними в Сурнево, где была дача московских Абрашкевичей.

Михаил Васильевич (на фото он слева) был крупным геофизиком. М.В. со своей партией открыл огромные месторождения нефти в Западной Сибири. Должен был получить Ленинскую премию (были поданы документы). Но месторождение решили заморозить, как было сказано, « для потомков». И премию не дали.
Михаил Васильевич был женат неоднократно.
На следующей фотографии наш дед (справа) с братом Мишей, его дочерью Наташей (от первого брака) и её сыном.

 

В интернете по запросу на фамилию Абрашкевич были получены две справки:
1. Мартиролог. (Привожу его дословно): «Абрашкевич Михаил Васильевич. Инженер-геофизик. Арестован в 1941 году. Срок отбывал в Норильлаге. После освобождения работал в Сибирском геофизическом тресте.»

2. «Абрашкевич Михаил Васильевич. 1906. Горный инженер-геофизик, Уроженец Смоленска. Перед арестом – начальник сейсмического отряда Усть-Енисейской нефтяной экспедиции. Арестован 21 марта 1942 после обнаружения при обыске радиоприёмника, который он оставил для работы. Решением Таймырского окружного суда в Дудинке осуждён 20 мая 1942 по ст. 59, п.6 на 7 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах. По кассационной жалобе суд пересмотрел своё решение 23 июля 1942: 1 год лишения свободы с учётом срока, уже отбытого в тюрьме. Находился в Норильлаге. После освобождения работал в Сибирском геофизическом тресте. Л.Г.Печерская»

 Информацию о репрессированных геологах собирал Евгений Михайлович Заблоцкий. Я узнала об этом совсем недавно.  Он участвовал в издании этой КНИГИ ПАМЯТИ и прислал мне страничку из неё. Спасибо Вам! Спасибо от всех, кого так или иначе коснулись последствия сталинского режима.

     Интересно, что не только я, но и Володя ничего не знал о судимости дяди Миши. Видимо, родители не хотели тревожить неокрепшие души подрастающего поколения такой неординарной информацией.
     Я знала Михаила Васильевича. Он несколько раз приезжал в Ленинград (иногда из Сибири, иногда из Москвы), вместе с нами летом бывал на озере Илза, я с Володей бывала в его доме в Москве. От последней жены Варвары у Михаила Васильевича было два сына – Андрей и Володя.
     Володя (двоюродный брат моего мужа) с женой своей Машей приезжал к нам на кордон (мы с мужем тогда жили в заповеднике, я ещё расскажу об этом когда-нибудь). В какой-то степени я виновна в том, что на свет появилась вторая дочка Володи, так как именно я агитировала жену его заводить второго ребёнка. Да он и получился у них, похоже, тогда... Как я потом жалела о словах своих, когда мы получили известие о гибели Володи в горах на Памире! Он был опытным альпинистом, скалолазом, но СУДЬБУ не обманешь. Я где-то уже упоминала о предзнаменовании на свадьбе Володи с Машей… Во время свадьбы пришло известие о гибели друга Володи Абрашкевича (второго). Первым родился муж мой - тоже Володя Абрашкевич... двоюродный брат второго.

Ещё раз с Машей свела нас СУДЬБА, когда она была свидетелем на суде, где мы пытались отвоевать квартиру умершей у нас на руках тёти Кати, сестры Владимира Васильевича, с которой мы прожили три её последних года. Это было в 1998 году. Чего-то она, Маша, видно, не поняла, не пришла на второе заседание суда. Ну, да Бог с ней! … Не судите! Да не судимы будете.

     С сестрой Владимира Васильевича Екатериной Васильевной и её мужем Александром Алексеевичем Балашовым в нашей семье общение было очень тесное. Тётя Катя (Володина, моего мужа тётя) любила своего брата, Владимира Васильевича и он отвечал ей тем же.

     Александр Алексеевич очень любил ездить в дома отдыха и санатории. Эта фотография (слева), видимо, где-то на юге снята. А тетя Катя здесь молодая… Видимо, это в 50-х годах, в начале их.
     Екатерина Васильевна Абрашкевич родилась в 1905 году и до 1921 года жила в Смоленске. Окончила 7-ую Смоленскую Советскую школу 2ой ступени.
     В 1931 году окончила «курс наук по редакционно-издательскому циклу Восточного Отделения Ленинградского Государственного Историко-Лингвистического института». Работала в школе № 50 учительницей литературы.
     А дальше то, чего ни я, ни Володя не знали. С 1939 по 1941 год она училась на Централизованных курсах ГУЛАГ НКВД. С февраля 1942 по июнь 1946 года тётя Катя работала в СПБ Центросырьё. Что это за работа? Что такое СПБ? Может быть, спецпсихбольница? Или спецпродуктовая база?... Не знаю. Что такое Центросырьё? Ничего не знаю… всё возможно…
     Ведь муж тёти Кати работал в объединении «Центросырьё» Центросоюза СССР и РСФСР с 1926 года. До войны он был начальником Планово-финансового отдела, а потом заместителем директора этого объединения. До этого он в 1923 году окончил рабфак им. Покровского при МГУ и в 1926 г. - экономическое отделение факультета Общественных наук (факультета Советского права) Первого Московского Гос. Университета. Из Автобиографии А.А.Балашова: «с декабря 1926 года по 4 июля 1941 года, без перерыва я служил в Центросоюзе СССР (г. Москва)». Видимо, это сугубо военная организация. Потом А.А. добровольцем пошёл в 7-ю Бауманскую дивизию Народного ополчения г. Москвы. (опять-таки - уполномоченным по заготовкам планово-финансовоё службы дивизиона). И до конца войны был в действующей армии.

Мне кажется, что Анкета, приложенная ниже - интересный документ своего времени.

 

     Дослужился Александр Алексеевич Балашов до подполковника Главного Разведывательного Управления Генерального штаба вооружённых сил СССР.
Неоднократно выезжал за рубеж (в Англию, в Индию).
А жили Балашовы в Москве.
     Замуж тётя Катя вышла до 1938 года, так как Аттестат на звание учителя она получила уже на фамилию Балашова, а не на девичью (Абрашкевич).
     После 1946 года тётя Катя не работала. Она очень бережно пестовала своего мужа, старательно его кормила, а покушать он очень любил. После войны А.А. работал, в основном, дома (когда был в стране). В списке его научных работ из 14 -ти - 10 – «на закрытую тему».
     Остальные, открытые:
1. «Военное производство Великобритании в 1939 –1945 гг.» (в 1947 г.)
2. «Книга об Американском Севере» (1951 г.)
3. «Военный бюджет Великобритании на 1956/57»
4. «Военный бюджет Великобритании на 1958/59»
В 1960 Александр Алексеевич защитил кандидатскую диссертацию на закрытую тему (33 печатных листа)

(на фотографиях предметы уменьшены)

 

     Екатерина Васильевна с Александром Алексеевичем почти каждое лето отдыхали вместе с нами. Они были на Чудском озере в год появления на свет моего маленького Андрюшеньки и много раз после. Тетя Катя очень любила моего сына. Своих детей у них не было. Точнее, у тёти Кати был когда-то маленький мальчик, но произошёл несчастный случай и он погиб. Никогда дома об этом не вспоминали вслух. Мне рассказала Мария Петровна, что опрокинулась с керосинки кастрюля с кипятком...
     А с Андрюшей тётя Катя возилась с удовольствием, относилась к нему, да и ко мне как к родным людям. У меня под рукой снимки 1967 года. Жили в палатках на Чудском озере, ходили за грибами, за черникой, земляникой, купались и загорали.

 

 

 

     Александр Алексеевич умер в лечебной ванне в санатории г. Светлогорск
     17 декабря 1983 года. Ему было 78 лет.   Свидетельство VI - МЮ № 272234

     Тётя Катя умерла у нас с Володей и Андрюшей на руках 19 сентября 1994-го. Её последние 3 года мы вместе жили в её квартире в Москве. Дед (Владимир Васильевич) переехал к сестре ещё раньше, в 1989 году. По одиночке они (дед со своей сестрой) стали совсем беспомощны. Какое-то время они справлялись без нас. Тем более, что мы в тот период очень напряжённо работали в Краснодарском крае. В августе (5-го) 1988 года состоялась свадьба Андрюшеньки с Катей. Довольно скоро после этого дед окончательно перебрался из Ленинграда в Москву. С начала 1991-го в московской однокомнатной квартире мы жили уже впятером. И дед (89 лет) и тётя Катя (87 лет) не могли обходиться без нашей помощи.
     Последний год Тётя Катя была просто сумасшедшей. По утрам она собиралась в школу, заплетала косички, искала бантики (я купила ей разноцветные). Вечером – почти каждый день она хотела идти «в концерт», искала вечернее платье, всё выворачивала из всех шкафов, ящиков... пыталась надеть туфли, которые давно уже на ногу не лезли… Трудно было... очень. Она умерла 89 лет.
     Есть ещё один штрих ... не знаю уж , надо ли об этом рассказывать... С другой стороны - это о том, как именно мы жили в то, незабываемое время... Квартира на 9-м этаже. Дед был уже лежачим... Нас, способных нести гроб было трое(я, Володя и Андрей). Попробовали попросить, чтобы шофер заказанной машины помог нам, но он отказался... точнее, назвал цену, для нас неподъёмную... Грузовой лифт не работал, а второй был так мал, что гроб в нём мог стоять только вертикально... , а рядом мог поместиться только один человек. Всё остальное Вы можете себе представить сами...

     Дед умер меньше чем через 3 месяца после своей сестры... 4 декабря того же 94-го. Ему было почти 92 года. Трудные у нас были времена! Очень трудные!