Мурза Енгулей и сын его - Сунгур.
В росписи 1686 года сказано: "Выехал... в лето 7895 года...", то есть в 1387 году от Рождества Христова. Видимо, этот же год был указан в известных Авдокиму, Сергею и Фёдору росписях Ивана Максимовича и Павла Петровича. В родословной, представленной в Разрядный приказ и хранящейся в его архиве под № 39 еще в XVIII веке, отмечено, что родоначальник дворян Языковых и Хомяковых прибыл из Золотой Орды в 1387 году на службу к Великому Князю Дмитрию Ивановичу Донскому. Эта, не дошедшая до нас, как полагали ранее, родословная, соответствует уже приведенному мнению И.П.Сахарова (1850; Приложение 3), то-есть, "...далеко не полна и составлена с большими пропусками...". Видимо, она мало отличалась от росписи 1686 года или была идентична ей; во всяком случае, в ней не было сведений о прадедах отца Ивана Максимовича и Павла Петровича.
Между тем, неведомый нам автор статьи о Языковых - "В. Р-ва" в известной энциклопедии Брокгауза и Эфрона (1904 г.) писал о выезде Мурзы Енгулея в 1360 году. Вряд ли он не был знаком со сборником В.В.Руммеля и В.В.Голубцова (1887 г.), принявших версию 1387 года, но почему-то отверг её. Более того, 1360 год показан и в "Созерцании прошлых лет" Сильвестром Медведевым - современником всесильного Ивана Максимовича и Павла Петровича, и в более позднем (9 февраля 1815 г.) прошении Александра Ивановича Языкова (0:137), и в прошении (3 мая 1851 г.) его сына Павла (0:166) о переносе их рода из I в VI часть Дворянской Родословной Книги Тульской губернии. Оба прошения были удовлетворены; версия о начале рода Языковых с 1360 года имела какие-то основания и не может быть отвергнута нами. Правда, её признание связывается с возможностью включения в родословие еще одного поколения и с необходимостью объяснений - в 1360 году Дмитрий Иванович еще не был Великим Князем. Ему исполнилось только 9 лет, когда в 1359 году умер его отец - Иоанн II, и ярлык на княжении "не по отчине, не по дедине" получил его дядя - Дмитрий Константинович Суздальский...
Тем временем страдания земли Русской, терзаемой междоусобицей и сознанием собственного бессилия, вызвали небывалый молитвенный подъем и взлёт веры. В сердцах, открытых Богу, в подвигах благочестия, отозвавшихся благодатным прозрением грядущего величия Третьего Рима, нарастало ожидание чуда, всего того, что спустя пять веков прозвучало признанием иноземца (Райнер Мария Рильке): "Есть такая страна - Бог; Россия граничит с Нею".
Господь дал московитам кроткого и благоразумного Иоанна II и поселил в сердце Хана Джанибека расположенность к православным - в святой молитве Митрополита Алексия исцелились очи любимой им Тайдулы. В горящих свечами куполах русских храмов, в слове, в подвиге преподобного Сергия, с фресок и икон преподобного Андрея Рублёва, названных чистым сердцем Е.Н.Трубецким "умозрением в красках", Дух Святый и Утешитель подвигнул сына Иоанна и внука Калиты свершить то, что было совершено. Малолетний Дмитрий, прозванный впоследствии Донским, отправился утвердить права отца своего и оспорить неправду дяди, но не нашел в Орде ничего кроме нестроения... Сын Узбека - Джанибек пал и сам от руки отцеубийцы Бардибека, умертвившего своих братьев. Через год была убита и знаменитая Тайдула, а Бардибек пал жертвой Кульпы Навруза. Потомки Повелителя Вселенной - Темучина (Чингисхана), уступили власть "безродному темнику Мамаю", нашедшему смерть в Крыму, после гибельной для него битвы близ Непрядвы.
Быть может один из сынов Джанибека, избегая участи отца своего и братьев, или же, видя позор своего рода, устремился за пределы Орды к прозревающей или осознавшей своё великодушие Святой Руси; по семейным преданиям род Языковых восходит к самому Темучину, и уже от него - к легендарному Буртекино, подвизавшемуся в III или IV веке от Рождества Христова (Рашид-эд-Дин и Сеананг-Сецень, цит. по Петрову,1886) В "Сокровенном Сказании Монголов" сказано: "Серый, а точнее Сизый (Борте-Чино) Волк вышел из легендарной местности Эргунэ-Кун, которую, вероятно, следует искать на севере, там, где находятся покрытые лесом горные цепи..., ибо монголы, прежде чем сделаться степняками, жили в лесистых горах. Великий Волк-предок однажды встретил Рыжую Лань (Гоа-марал) и вместе с нею пришел в центр будущей страны монголов. Покинув берега озера Байкал - "моря", как говорит бард-чингисид, - они оказались у истоков реки Онон, что протекает неподалеку от священной горы Бурхан-халдун, то есть нынешнего массива Хэнтэй.....Именно в этом священном крае совершилась любовь Сизого Волка и Рыжей Лани, а их сын, Бата-Чиган, стал родоначальником всех чингисидов.
Дошедший до нас перечень колен, лаконичный, словно библейская генеалогия, сообщает лишь имена, но они, имена, порой излучают удивительный свет. Вот Еке-нидун (Большой глаз). История этого монгольского Циклопа теряется во тьме времен. Ощущение реальности к нам возвращается только через несколько поколений, вместе с Тороголчжином-баяном (Богатым), родившим Дува-сохора (Кривого) и Добун-мергана (Меткого). Этот последний и заложил настоящую основу монгольского рода..." (цитировано по Рене Груссе "Чингисхан", ЖЗЛ, вып. 773; Молодая гвардия, М., 2000; с. 9-10; см. Козин С.А. "Сокровенное сказание монголов" (Монгольская хроника 1240 г.), М.-Л., 1941).
Воспринятое детской памятью предание, неожиданно укрепилось - в Симбирской ветви нашего рода сохранилась легенда: "...еще в XII веке татарский князь Ингулай-Мурза-Язык - племянник ханов Золотой Орды, приняв подданство Московских Великих Князей, перешел в православную веру и стал родоначальником Языковых, Хомяковых ..." (А.П.Языков,1868). Новая для слуха транслитерация имени Енгулея - Ингулай, почему-то представилась более реалистичной, быть может, по созвучию с именами южнорусских рек - Ингул, Ингулец...
Быть может, он понимал русскую речь и обычаи, получив странное для ордынцев прозвище - Язык, и пристал толмачом к Дмитрию, возвратившемуся на Русь в 1360 году, ставшему Великим Князем в 1362. В это время нестроение в Орде и притягательность Москвы могли побудить Мурзу Енгулея к отъезду, тем более что Россия всё еще оставалась под игом, как "громадный улус" в глазах Запада. К 1387 году она стала еще более влекущей и желанной для многих и, особенно тех, кто терял свои корни на родине.
Все известные нам росписи рода отмечали одного, вероятно, единственного сына Алексея - Сунгура (Сунгула) - Мурзу, нареченного в святом крещении Захарием. Первое, сопряженное с титулом и чуждое русскому слуху имя, Захарий Алексеевич (0:2), скорее всего, получил от рождения; вряд ли оно стало прозвищем в русской службе, как считал для отца его И.П.Сахаров (1850). Так ли это? - если так, то Мурза Енгулей выезжал на Русь не в молодых летах, со своим достигшим возраста сыном. Иными словами, основателю рода Языковых в 1387 (1360) году было за сорок, - возраст, не препятствующий заведению семьи и нового племени, но не нудящий к этому. Никакими данными на сей счёт мы не располагаем; неведомо нам и то, чем проявили себя в русской службе Алексей и Захарий Алексеевич; почему ни он, ни его сын "не назвались князьями", как иные, позднее появившиеся на Руси, знатные ордынцы. Известно, что принадлежность дружине Великого Князя в те времена стоила большего и недаром знаменитый основатель Ипатьевского монастыря - Мурза Чет (1330 год) тоже не был титулован (С.М.Соловьев,1989).
|
