ГЛАВА 4

ГЛАВА 4
В БРИТАНСКОМ ФЛОТЕ

Ships are safe in harbour, but that’s not what they were made for.
Кораблям в гавани опасность не грозит.
Но не для этого они построены.
Старая поговорка

Летом того же 1965 года отец вдруг, совсем неожиданно получил приглашение уже без всяких дальнейших собеседований или заседаний комиссии отправиться в Шотландию и поступить на работу в военную школу иностранных языков. Что вдруг произошло? – на этот вопрос он так никогда и не смог получить ответ. Отец уехал и сразу энергично взялся за работу.
The Joint Services School for Linguists - что можно перевести как «Школа иностранных языков объединенных родов войск - находилась на восточном побережье Шотландии рядом с рыбацкой деревней Крейл примерно в десяти километрах южнее города Сэйнт Андрюз. Школа занимала территорию бывшей авиабазы военно-морского флота.
Мне довелось потом неоднократно там бывать.
Первое время отец жил в офицерских помещениях и питался в офицерском собрании. Хотя он был штатским, он практически находился на положении военнослужащего. В его распоряжении был денщик - рыжий с веснушками (как полагается шотландцу) солдат, уже не первой молодости. Он был уроженцем горного района северо-запада страны и говорил на таком диалекте, что даже англичане его с трудом понимали. В обязанности денщика входило убирать комнату, гладить одежду и чистить обувь. Все как в старые времена.
Через некоторое время в Шотландию приехала мама, и родители сняли маленькую квартиру в деревне Крейл в двухэтажном каменном домике напротив небольшого замка. Мы стали жить на два дома - один на юге в Англии, другой на севере в Шотландии.
Восточное побережье Шотландии в принципе не такое впечатляющее, как западное. Нет фьордов и высоких гор. Но, Крейл - довольно живописное место, привлекающее туристов. Домики, похожие на игрушечные, прилеплены к крутому склону, который в форме естественного амфитеатра спускается к небольшой бухте. В ней болтаются разноцветные рыбацкие катера и лодки. На скале, выступающей как плечо в море, стоит небольшой замок (у стен которого мы жили) старинный, но еще обитаемый. У подножья замка холодные северные волны с пеной во рту вечно грызут каменистый берег.
В деревне - два-три пансиона и несколько пабов (пивных), существующие там уже несколько сот лет, с низкими, закопченными потолками. В них по вечерам собираются местные жители, в основном рыбаки, и рассказывают истории про море, рыбу и погоду. Других тем для разговора в деревне мало.
Сразу за деревней начинается летное поле. Во время войны место было оживленное. Теперь там мирно паслись длинношерстные шотландские овечки. В другом конце поля расположены одноэтажные здания военной школы иностранных языков.
В школе училось несколько сот курсантов всех четырех родов войск - армии, ВВС, ВМФ и морской пехоты. Большинство курсантов состояло из военнослужащих, отбывающих двухлетнюю воинскую повинность, в возрасте 18-20 лет – все, получившие среднее образование. Помимо того, что они интенсивно в течение почти двух лет изучали языки, курсанты мало чем занимались. Они освобождались от многих обычных военных обязанностей. Раз в неделю они выстраивались в ряды на асфальтовом парадном поле. Маршировали они плохо. Боевые солдаты и офицеры регулярных войск смотрели на этих курсантов довольно косо. Опытному глазу любого старшины было видно, что шла “интеллигенция” британских вооруженных сил.
Отец работал в отделе ВМФ и морской пехоты. Многие из его младших учеников видали военные корабли лишь издалека. Получив звание мичмана или младшего лейтенанта, выпускники отправлялись на оставшийся небольшой срок воинской повинности на службу в действующем флоте. Потом многие из них продолжали свое образование в вузах и университетах, где продолжали изучать языки. Время от времени отцу попадались группы офицеров в чине постарше - лейтенанты военно-морского флота и майоры морской пехоты. В одной из таких групп учился коммандер Мейтленд-Макгилл-Крейтон.

Князь Валентин Волконский в первом ряду в штатском. Коммандер МейтландМагилль-Крейтон
в первом ряду крайний слева. Под фотографией написано: "Нашему уважаемому флагману
Валентину Михайловичу от первого офицерского выпуска. Крейль 1957".
С тех пор, как отец служил в Черноморском флоте еще во время Первой мировой войны прошло около четырех десятилетий, и в области военно-морской технологии произошли огромные перемены. Отцу пришлось вспомнить старую терминологию и полностью изучить новую. Все, что было связано с авиацией, например, было новым. То же самое касалось всего связанного с радиолокационной и электронной техникой, а также с новой технологией ведения борьбы против подводных лодок, основанной на гидроакустических системах подводного зондирования.
Отец увлекался такими технологическими и лингвистическими проблемами. Иногда он этими проблемами с нами делился. Например - как перевести слово “Pom-Pom” («Пом-Пом») на русский язык? Точного аналога такого вида оружия в советском флоте не было. Пришлось объяснять, что собой представлял этот “Пом-Пом”. Не помню точно, но получалось это примерно так – “установка многоствольного скорострельного сорока четырех миллиметрового противовоздушного орудия”. Или в сокращенном виде: «УМССЧМПО» – шутил отец. Становилось понятным, почему англичане придумали такое упрощенное название этому орудию, основанное, по-видимому, на звуке, который оно издавало во время стрельбы. Работа отцу нравилась. Он почувствовал себя в «своей тарелке», хотя никогда раньше в своей жизни не преподавал.
Знаю, что в Крейле отца любили как ученики, так и коллеги. Среди своих русских коллег-преподавателей он подружился с одним казаком по фамилии Галко. Во время войны Галко (имя и отчество, к сожалению, не помню) служил в Казачьем корпусе генерала Гельмута фон Панвица. Спрятавшись в горах, ему удалось избежать насильственной репатриации в Советский Союз и разделить участь 17000 казаков, выданных Красной Армии в австрийском городке Лиенце весной 1945 года. Галко рассказал отцу о многих деталях этой далеко не лестной странице английской истории, о которой отец знал, но лишь по пересказам и только в общих чертах. Естественно в те годы английские СМИ об этой истории хранили почти полное молчание.
.....................
Тем временем я продолжал учиться (довольно успешно) в Королевской школе грамматики.
Зимой мы играли в регби. Спорт довольно грубый. Меня включили в школьную команду благодаря тому, что я очень быстро бегал с мячом на крайне правом фланге. Быстрота часто спасала меня от неприятных ситуаций. Но не всегда. В последний день перед рождественскими каникулами проводилась тренировка. Мы готовились к турниру юниоров по регби.
Кто-то из наших сбил меня, не помню - спереди, сзади, сбоку, снизу или сверху, но с такой силой, что встать я не смог. На следующий день после визита в больницу, куда мне пришлось добираться на автобусе и последние двести-триста метров пешком, меня отвезли домой в Амершам на машине скорой помощи. Под мышками были костыли, а на ноге - большой белый гипс. Увидев меня, бедная мама чуть в обморок не упала. Понятно почему. С ее мужем за много-много лет до этого произошел несчастный случай с ногой. В моем случае, слава Богу, – пустяки.
В школе помимо уроков и спорта мы занимались еще и военным делом. В то время существовала программа, в которой принимало участие большинство средних школ в стране. Ученики проходили военную подготовку и входили в состав формирования под названием «Объединенные кадетские силы» (The Combined Cadet Force). Таким образом, Холодная война отразилась в те годы на жизнь целого поколения английских учеников. Похожая программа была и в Советском Союзе.
Раз в неделю (по четвергам) мы надевали военную форму и превращались в солдатиков. В школе к этим занятиям относились довольно серьезно. Нас по-настоящему муштровали, выдавали оружие (винтовки марки Ли Энфилд образца Первой мировой войны) и учили стрелять. Наша школа могла выставить три пехотные роты по сто человек, один взвод «моряков» и один взвод «авиаторов», в общей сложности - около четырехсот человек, чем школа очень гордилась. Был и свой духовой оркестр, состоявший из одного большого барабана, двух барабанов поменьше, нескольких флейт и нескольких труб. Но от этого оркестра было больше шума, чем музыки.
После двух лет обучения в пехотных ротах нам предоставлялся выбор - либо оставаться в «армии», либо поступить в «авиацию», либо во «флот». Во время летних каникул нас отправляли на несколько недель в лагерь, то есть на действующую военную базу того или иного рода войск.
Я решил поступить во флот. Во-первых, надо было поддерживать уже сложившуюся семейную традицию, а во вторых, во флоте, мне казалось, было интереснее. Что касается армии, то лазить по окопам мне казалось не особенно приятным способом проведения летних каникул. В авиации - летать на самолетах так или иначе, не успеют научить. (Хотя летать на безмоторных планерах учили). А во флоте летом можно было побывать на берегу моря, покупаться в нем, а может быть и совершить круиз на борту корабля в более отдаленные места. Так оно и было. Мне довелось побывать и в Портсмуте, и в Плимуте и на других военно-морских базах, а главное - слепая судьба, казалось, взяла меня за руку и тоже потянула в сторону Шотландии.
...................................................
Погода стояла прекрасная и по шотландским меркам жаркая.
Наш корабль – эсминец, спущенный на воду еще во время войны, а теперь переоборудованный в противолодочный фрегат, базировался в небольшом порту Гренок в устьях реки Клайд на западном побережье Шотландии. Он входил в состав Североатлантической противолодочной флотилии. Контингент из нашей школы, человек 15, прибыл в порт Гренок на поезде и сразу разместился на борту корабля. В течение двух-трех недель нам предстояло полностью войти в жизнь и работу экипажа. Мы делали все, что обычно делают матросы: смазывали оборудование, чистили орудия, красили разные поверхности, скребли щеткой палубы. (Я понял, почему матросы носят штаны клеш - их можно сворачивать выше колена, когда драишь палубу.) Спали мы непробудным сном в гамаках. Утром мы их сворачивали и убирали в положенное место. Были назначены два-три старших и опытных моряка экипажа, которые показывали нам, что нужно делать. Иногда они над нами подтрунивали (с понятной снисходительностью), но относились к нам хорошо.
Никакой дедовщины, которая губит дух и боеспособность любых вооруженных сил и позорит их имя, у нас не было.
На второй день наш корабль вышел в море на учения. Мы учились, например, обращаться со спасательными шлюпками и спускаться на них с корабля на ходу. Это довольно увлекательное занятие, похожее на серфинг, но делается это не индивидуально на доске, а в данном случае коллективно на шлюпке, в которой находится немало народа. Тут надо уловить точное время, когда потянуть за рычаг, одновременно освобождающий шлюпку от кабелей, на которых она висит. Необходимо знать, как держать руль, чтобы хребет носовой волны отбросил шлюпку подальше от борта, а не наоборот, что могло бы иметь очень печальный исход.
Мы приобретали знания о навигации, как традиционным способом (при помощи карты, часов, компаса, солнца, звезд и т.д.), так и новыми технологическими радиолокационными методами.
Как-то на заре нас сбросили на шлюпке где-то в открытом море (Атлантический океан), а сам корабль уплыл за горизонт. Наше задание - добраться за такой-то и такой-то срок из пункта ‘A' в пункт ‘Б’. Кроме карты, компаса, небольшого запаса еды и воды ничего не было. Выполнение этого довольно простого задания было бы вполне возможно и даже легко, если бы не одно “но”. Мы подняли парус и сразу поняли, что попали в абсолютный штиль. Это бывает очень редко в северной Атлантике. Обычно бывает как раз наоборот. К тому же стояла редкая жара. Но, как говорится: “приказ есть приказ”. Пришлось взяться за весла. Так мы ими и поработали с краткими перерывами весь день.
Уже темнело. На горизонте появился наш корабль и стал нам что-то мигать по коду Морзе. Слишком быстро – никто ничего не понял. Было принято единственное правильное решение – грести дальше в его направлении.
Думаю, что капитану корабля, зная прекрасно каков прогноз погоды, захотелось немножко поиздеваться над нами.
Мало кто знает, что у северо-западных берегов Шотландии водятся акулы. Они очень большие и страшные. Их называют «гигантскими акулами». Из всех пород акул они самые большие. И из всех видов рыб в Атлантике они тоже самые большие. Но они абсолютно безобидные. Человеческая порода их, кажется, вовсе не интересует. Они заплывают в шотландские фьорды вместе с теплым течением Гольф Стрим. Еще меньше известно, что бывали случаи, когда корабли британских ВМС использовали этих акул во время учений в качестве мишени. Они слишком хорошо дублируют роль подводных лодок.
В те годы задача Североатлантической противолодочной флотилии (North Atlantic Anti-Submarine Squadron) состояла в том, чтобы в случае войны обнаруживать и уничтожать советские и союзные с ними подводные лодки.
В течение четырех десятилетий Холодной Войны американские, британские и советские подводные лодки играли в кошки-мышки в Атлантическом и Тихом океанах. Эта была очень опасная игра. Одна ошибка или недоразумение, неправильно посланный сигнал или неправильно понятый приказ с той или иной стороны мог бы превратить холодную войну в горячую.
Однажды наш корабль стоял пришвартованным к пристани городка Ротсей на острове Бъют. Летний пейзаж той части Шотландии часто похож на калейдоскоп. Тучи постоянно перемещаются, меняют свою форму, бросают темные пятна тени на склоны гор и водоемы – зеленые, сиреневые, синие - и вдруг прорывается золотой луч солнца, и все опять меняется, движется, крутится.
Но в тот вечер вновь был штиль. Казалось, все застыло, и сам воздух к чему-то прислушивался. Заходило солнце. Розовая вода отражала, как в зеркале, безоблачное розовое небо. На другом берегу залива сиреневая цепочка гор уходила вдаль и терялась на горизонте, сливаясь с небом и морем. Красота неописуемая, короче говоря. Одни лишь чайки кричали и суетились, как всегда вокруг корабля.
Была суббота, и вечером нас отпустили на берег. В нашей группе нас было трое. Мы зашли в какой-то ресторанчик, паб или кафе (во всем городке их было два или три), провели там некоторое время и вышли погулять. В Ротсей вдоль берега есть свой “променад”. Он небольшой, максимум минут 10-15 медленным шагом в одну сторону и то же самое время, естественно, обратно. Вечер был прекрасным, нежным, и казалось, все население вышло, чтобы им воспользоваться.
Время от времени нам попадались по две-три местных молоденьких ”красотки”, идущие таким же медленным шагом, как и мы. В таком возрасте мальчишкам почти все девушки кажутся “красотками”.
Они гордо и спокойно прохаживались мимо нас, делая вид, что нас не замечают. Мы делали то же самое. Абсурд, конечно. Но такова уже природа человеческая. Вспоминается одна старая французскую пословица и мудрость: “Si la jeunesse savait, si la vieillesse pouvait” - “Да знала бы молодость, да могла бы старость”.
Именно из-за них, этих девушек, наверное, мы не заметили, как время пролетело. Комендантский час был в 23:00. А уже стукнуло 23:00. Мы бросились бегом к кораблю. Опоздали на борт на две-три минуты. Нас уже ждал караул, но не почетный. За трапом стояло трое – унтер-офицер и два морских пехотинца. Пехотинцы были в парадной форме и вооружены винтовками со штыками. Унтер-офицер отдал приказ, и нас провели маршем под эскортом на корму. Там приказали выстроиться в ряд под пушкой. Унтер-офицер вынул из кармана карандаш и записную книжку. Обращаясь к первому из нас, спросил:
- Фамилия?
На что получил ответ:
- Нельсон.
- Что? Что?
- Нельсон.
У унтер-офицера вместе с записной книжкой опустились руки, брови поднялись, глаза, всматриваясь в собеседника, сузились. После паузы он процедил:
- Нельсон?
- Да, сэр ... действительно... Нельсон.
И нашему Нельсону пришлось долго объяснять, что хоть он и «Нельсон», он никакого родственного отношения к легендарному адмиралу не имеет - что просто однофамилец и больше ничего.
Унтер-офицер перешел к следующему:
- Фамилия?
- Скотт-Кидди.
- Что? Что?
- Скотт-Кидди, сэр.
- Повторить... по буквам!
- C-к-о-т-т - К-и-д-д-и. Пишется через дефис.
- Где там дефис?
- По середине.
- По середине чего?
- Фамилии.
(Длинная пауза)
- Ладно, следующий, - фамилия?
- Волконский.
- Что? Что?
(Глаза опять сузились)
- По буквам!
- В-о-л-к-о-н-с-к-и-й.
- А...а... это что у тебя за фамилия?
- Русская.
- Русская?
(Опять пауза)
- А...а... ты то, какими образом сюда, то на борт этого-де корабля попал?
Ну, мне тоже пришлось долго объяснять, что такая уж у меня фамилия, что я -русский, что к Советскому Союзу никакого отношения не имею, что наша семья “Белые”, а не “Красные”, давно живем в Англии, что отец тоже недавно поступил на службу в британский военно-морской флот и т.д.
Унтер-офицер слушал всю эту историю, кажется, с большим интересом.
Дело кончилось все-таки довольно благополучно. Следующий день был выходным. Но вместо того, чтобы отдыхать на корабле или гулять по берегу, нам пришлось драить палубу щеткой.
В то лето не заезжая домой в Амершам после окончания нашего “круиза” на фрегате и не переодевшись в штатское, я отправился, как был, к отцу в Крейл на противоположный берег Шотландии. Мне показалось, что отцу было приятно, что я явился к нему на место его службы в военной форме.
До конца каникул и начала нового учебного года оставалось недели две. А до самого важного экзамена моей жизни оставалось меньше года.
.........................................

Страницы: 1 2 #