|
|
|
 |
- Государственные дела состарят и заставят устать кого угодно, отвечаю я,- тем более такого кроткого и занятого человека, как Государь.
Потом бал кончается. Мы выходим из дворца. Нам подают карету. Мы садимся в неё и едем домой. А через неделю состоится наша свадьба. Мы так решили. Она будет не богатая и с небольшим количеством приглашённых. Главное, что она обязательно состоится.
Вот такой сон и сон этот обязательно сбудется.
Милый Андрей Иванович!
Очень ты меня приятно удивил, просто порадовал своим письмом. Я полностью ушла в это повествование, ушла ото всего мира. Андрюша, как здорово ощутить себя светской дамой из высшего общества, рядом с тобой, Андрюшенька! Я настолько пережила твой чудесный сон, как будто и правда там была и все это видела.
Как здорово, что мы с тобой там были и говорили с ЦАРЕМ!
Андрюшенька, через неделю венчание? Тебе оно должно приснится обязательно!
Знаешь, Андрюша, это говорит в тебе память крови. Да, я уверена в этом, ведь столькие твои предки были высокопоставленными чиновниками, а многие великими князьями из династии Рюрика. Ты, конечно, часто бываешь на балах и встречаешься с Государем.
Андрюшенька, я тебе уже сказала, что ты мне тоже приснился. Я не помню подробностей, осталось только ощущение большой нежности, очарование молодости, летней ночи...
Мы с тобой гуляли по берегу Днепра, по Херсонским кручам. У нас природа очень красивая. Я услышала какой-то щелчок и увидела свечение откуда-то сверху. Подняла голову, а над нами, в небе, очень высоко, висит старинная картина. На ней двое мужчин, один молодой, другой постарше. Молодой с темной бородой. Они отвернулись друг от друга. Я спросила у тебя: кто это? Ты ответил: это я. И что-то еще говорил, не помню. И тебя не помню. Только помню твою белую рубашку и ощущение твоего присутствия, от которого мне было душно. Я не могу это передать словами.
Андрюшенька, не мучай меня больше такими предположениями, как венчание. Со мной все кончено. Я могу только переписываться с тобой.
Пусть будет так, как есть, иначе и этого может не быть.
Андрюшенька, спасибо тебе за твою возвышенную натуру, за тонкую душу, за твое внимание, я очень это ценю. Ты не болей, пожалуйста! Наступило теплое время года и проблема холода ушла. Должно быть больше хорошего, радостного!
Я посылаю тебе это письмо и снова буду читать твое, это упоительное занятие.
Андрюшенька, я заканчиваю, до встречи, звездочка моя ясная!!!
До встречи!!!
Твоя, Оля.
Нет смысла приводить здесь все письма, адресованные двумя влюблёнными душами друг другу. Важно, что их искренняя и взаимная страсть видна уже и из того, что сюда добавлено мною.
Андрей Иванович благополучно дожил до седин и умер на руках своей дочери Дарьи, в замужестве княгини Голицыной. Жизнь его была по тем временам долгой и спокойной. Предоставим его собственному благополучию. Он проживет ещё, пожалуй, лет тридцать или более того и дай-то ему Бог. А мы вернёмся ко второму его сыну Ивану Остославскому.
Глава третья.
Маленький Ваня с самого раннего детства проявил волевой и бойцовый характер. Он с рвением постигал науки, преподанные ему домашними учителями. Особенно нравилась ему математика. Его цепкий и расчётливый ум впитывал эту науку как никакую другую. Иван часами мог проводить за решением математических задач и уравнений. Такое времяпрепровождение ему явно нравилось. Ещё он любил играть в солдатиков. У него были оловянные гренадеры Петровских времён. Однако, Ваня делал своих собственных солдатиков и рисовал на них русские и французские мундиры в строгом соответствии с армейскими образцами. Ему нравилось разыгрывать на кровати Бородинское сражение. Складки одеяла исполняли роль редутов и холмов, а подушка, расположенная поодаль, символизировала Москву, в которую врага надо было обязательно не пустить.
Быт семейства отца Семеона был, в общем-то, типичным для представителей среднего духовенства той поры. Его семья жила в большом каменном доме, рядом с которым находился изрядный кусок земли. Окруженный садом, огородом и различными хозяйственными постройками, он напоминал маленькую господскую усадьбу. Вечера семейство Остославских проводило обычно за чтением книг, за молитвами, домашним рукоделием, иногда за игрой на клавикордах. Батюшка Семеон любил, сидя перед окном, выходящим в сад, вспоминать старые времена. Был он тогда уже не молод. Детство его пришлось на начало царствования Екатерины Великой, когда он, наивный и влюблённый в мир маленький человек, мечтал о беззаветном служении Богу и людям на духовном поприще. Он мечтал повторить путь своего отца, тоже выбравшего для себя нелёгкую и тернистую дорогу пастыря. Жена отца Семеона - Матушка Екатерина - была чрезвычайно добрым и отзывчивым человеком. Она постоянно лечила больных животных, которых прихожане иногда приносили к ней в дом. Благодаря этому в семействе Остославских появлялись то собака с переломанной лапой, то затравленный уличными мальчишками, полуживой кот, то голубь, волочащий крыло и не становящийся на лапки. Матушка была душёй этого доброго, хлебосольного и во всех отношениях достойного дома. Её внешность говорила о чистейшем великоросском происхождении. Светлые густые волосы, собранные на затылке пучком, голубые глаза, доброе, с очень мягкими чертами лицо и широкая фигура – вот, пожалую, главные признаки её благородной и простой внешности. Она была на пятнадцать лет моложе своего мужа. Её природная моложавость, лишавшая её лет десяти-двенадцати по сравнению с настоящим возрастом, делала её и вовсе практически молодой женщиной. Прихожане её любили за отзывчивость и сострадание к людям. Бывало, придет к ней какой-нибудь бедный чиновник или отставной солдат с изувеченной на войне рукой и попросит:
- Матушка Екатерина, дайте мне хлебушка, дитя с женой голодают.
Матушка приглашала такого гостя, как правило, в сени, садила на табурет, давала какой-нибудь снеди, а иногда, пятак, а незваный посетитель рассказывал сентиментальной попадье свою печальную и полную душещипательных подробностей историю о трудной жизни калеки и его шестерых или семерых деток.
Дочь отца Семеона и матушки Екатерины Ольга была молодой женщиной приятной внешности, но не красавицей. Мечтательная и утончённая от природа, она любила различные искусства и прочие умственные занятия. Читала много стихов, частенько ходила по саду, любуясь речными далями или тешившим её душу печальным закатом Солнца.
«История», некогда случившаяся у неё с Андреем Ивановичем Ухтомским, вызывала в её душе горькие чувства. Досада, боль и оскорблённое женское самолюбие по прошествии времени слабо притупились в её сердце. Время, конечно, лечит, но по-настоящему большие и неожиданные душевные потрясения навсегда оставляют свой след в нежных женских душах. Даже мы, сильные и невозмутимые с виду мужчины, бесконечно мучаемся и страдаем от неразделённой или преданной любви. Даже нас убивает обида и боль, если нанесены они нашему сердцу в момент его наибольшей уязвимости и мягкости – когда мы любим. Что же уж говорить о юных девушках? У них, разумеется, все страдания на любовной почве протекают куда болезненней…
Отец Семеон был настоятелем Свято-Екатерининского собора. Благодаря своей доходной должности он имел возможность обучать своего внука у лучших Херсонских гувернёров. В общем-то, он был человеком широких взглядов, поэтому забавляться внуку в военные игры не запрещал. Хочет маленький Ванечка играть в солдатиков, пусть играет, хочет фехтовать с другими поповскими детьми на длинных прутьях, наломанных из акациевого кустарника, пусть фехтует, а хочет пускать в колодце бумажные кораблики, пусть и это делает. Дитятя должен выбирать себе занятия по душе, по своим природным талантам, считал он. Батюшка Семеон ничуть не сомневался в том, что внук его станет священником, согласно семейной традиции, однако, Иван проявил такую жесткость характера, которая его предкам по материнской линии никогда не была присуща. Когда подошёл возраст определяться ему с дальнейшей стезёю, он наотрез отказался поступать в духовную семинарию, заявив, что «болеет» морем. В юности в нём стала крепче сказываться властная и суровая натура Ухтомских. Когда Ивану исполнилось шестнадцать лет, он ушёл служить юнгой на бриг «Верный», приписанный к Черноморскому военно-морскому флоту. Родные отпускали отпрыска своего скрепя сердцем. Бог весть, что с ним могло бы случиться на флоте. Военная служба ведь – не лёгкая доля. Мог Иван и покалеченным быть, и вообще погибнуть в сражении, и даже просто утонуть, вода есть вода: она не любит человека, это противоестественная среда для жизни его. Но никто сильного духом юношу не смог отговорить.
Так кончилось для Ивана детство, и началась взрослая жизнь. Можно только вообразить себе, насколько трудным был для него переход из розового и беззаботного детства во взрослое состояние, как непрост был для него отъезд из отчего дома. Жизнь больно бьёт юного человека, вдруг возмечтавшего стать большим. Сам я помню, как ломала и мучила меня Судьбина, решив из тонкого и тихого ребёнка сделать не мальчика, но мужа… Как мучителен и трагичен переход из мира нежных детских грёз, мечтаний и самообманов во взрослый жестокий мир, напрочь лишенный иллюзий и жалости к ближнему своему. Хотя Иван был человеком явно не робкого десятка, но лично я ему, пожалуй, не позавидую…
Глава четвёртая.
Итак, Иван пошёл в военную службу, на боевой корабль, принадлежавший к Черноморскому флоту. Служа на этом судне, наш герой прошёл суровую школу флотского житья-бытья. Такой род деятельности пришелся ему как нельзя кстати. Иван овладел в совершенстве искусством устанавливать и сворачивать такелаж, научился прекрасно стрелять из корабельных орудий, из ружья и пистолета, научился драить палубу. Проявив себя умным и расчётливым младшим командиром, заслужил уважение начальства. Через десять лет службы Иван Остославский дошёл до мичмана, а потом, ещё через два года получил лейтенантские звёздочки. Он принял участие в схватке с двумя турецкими фрегатами, которых бриг «Верный» встретил в российских территориальных водах. Благодаря точной стрельбе нашего героя и его артиллеристов, «Верный» потопил оба вражеских корабля. С пробоиной в правом борту и снесёнными до половины мачтами корабль вернулся в Севастополь. Раненых сразу распределили по госпиталям, убитых похоронили согласно морскому обычаю - в море, отличившиеся были награждены Георгиевскими и Анненскими медалями, солдатскими крестами, унтер-офицерскими лычками. Офицеры получили по внеочередному чину. Так наш герой стал лейтенантом флота.
Страницы: 1 2 3 4 #
| |
Текущий рейтинг темы: Нет |
|
