|
|
|
 |
У Андрея Ивановича Ухтомского и законной супруги его Александры Фёдоровны народилось шестнадцать человек детей: кроме Михаила – самого старшего – ещё Фёдор, Александр, Маргарита, Прасковья, Дарья, Наталья, Анна, Дмитрий Михаил, Константин, Сергей, Леонид, Виктор, Владимир, Маргарита. Многие из них умерли ещё во младенчестве. Только о Михаиле-старшем и о Дарье известно, что ушли они в мир иной уже в зрелые годы.
Князь Андрей Иванович в своём имении на Ярославщине Петровка-Дальняя осел после своего ранения окончательно и бесповоротно. Большой барский дом, находившийся в имении, представлял собой местами одноэтажное, местами двухэтажное строение. Там было более двадцати комнат, предназначавшихся совершенно для разных целей, был и большой просторный зал в два света. Поскольку многолюдные праздництва там давно уже не проводились, хозяин сделал из него зимний сад. У хозяина дома имелся собственный кабинет, довольно большой, увешенный кавалерийскими саблями, медвежьими шкурами и картинами, на которых изображались предки Ухтомских. А предки их были более чем многочисленны и известны в истории. Со стен различных комнат то тут, то там глядели сурово и недоверчиво тёмные лики генералов, камергеров, окольничих, воевод и дворян московских. Были среди этих древних выцветших портретов и князья Ярославичи, Всеволодовичи, Владимирские, Ростовские, Белозерские, Карголомские – словом все те, без которых генеалогическое древо Андрея Ивановича Ухтомского было представить себе совершенно невозможно. В большой и светлой столовой висели лесные пейзажи с разлапистыми, густыми соснами, лёгкими ротондами и голубыми ручьями, текущими с туманных заснеженных гор в уютную тихую долину. Была в доме, конечно же, и библиотека. Книги, пылящиеся там, на полках, представляли собой собрание самых различных изданий. Всё это бумажное обилие напоминало сборную солянку. Произведения Сократа, Платона и Аристотеля соседствовали с Дидро и Руссо, рядом стояли книги, сочинённые модной тогда мадам де Сталь, были тома Ломоносова, Кантемира, Тредиаковского, Дмитриева, ну и, конечно, Василия Андреевича Жуковского. Стихи Жуковского хозяину дома особенно нравились своей чистотой и напевностью. Бывало даже, что Андрей Иванович во время острых приступов безделья и праздности намурлыкивал на гитаре на элегии любимого своего поэта какие-то простенькие мотивчики.
Молодой князь и Оленька Остославская писали друг другу письма. Эти послания были полны любовного томления и разных глупостей и вздорностей, которые так присущи влюблённым и молодым людям. У меня сохранилось несколько таких писем. Как славно, всё-таки, что некоторые люди хранят как зеницу ока старинные свидетельства жизни их предков. Кто чтит своё прошлое, тот имеет будущее, кто благоговейно относится к своим предкам, тот вправе рассчитывать на благоговейное отношение потомков. Это давно было замечено разными мудрецами. Разве нет?
Так вот, письма. Те, что дошли до меня – это кусок, вырванный откуда-то из средины переписки Андрея Ивановича и Оленьки. Бог весть, что было в предыдущих посланиях и что было в последующих. Могу только сказать, что эти словесные памятники их отношений мне дороги до чрезвычайности.
Милостивая Государыня Ольга Семёновна!
Я очень благодарен Вам за теплоту, нежность и искренность, которыми Вы окружаете меня. Я действительно очень одинок: все мои многочисленные друзья, сослуживцы и прочие люди, составлявшие когда-то круг моего общения и мои привязанности, далеко в прошлом… Трагические события Наполеоновской компании наложили тяжелый отпечаток на мою душу, надломили здоровье… Возможно, я кажусь Вам жизнерадостным и полным физических и душевных сил человеком. Я действительно таким был… когда-то, очень давно…
Вы пишите о том, что мы с Вами находимся на разных ступенях времени… Думаю, что это не так. Наше с Вами родство душ этому подтверждение…Я всегда был особенно близок с людьми, которые были значительно моложе меня. Так что пусть Ваша юность и неопытность не станут для Вашего сердца поводом печалиться. Мое мироощущение в эмоциональном плане всегда было зрелым, серьезным, как бы «вязким», хотя жизненного опыта, конечно, не хватало, но тем скорее я привязывался к юным душам.
Вы часто обрываете фразы на полуслове. Видимо, Вам хочется написать мне гораздо больше, в чем-то открыть душу, но Вы всякий раз спохватываетесь, понимая, что быть в откровенной переписке не совсем удобно для девушки. Помните ли Вы наши встречи? Они, а так же и наша любовь являются залогом и будущих близких отношений.
Ваш, князь Ухтомский.
Милостивый Государь Андрей Иванович!
Спасибо за ваше письмо. Я читала его с улыбкой, действительно приятно было читать Ваши слова. А открывала с волнением, сама удивилась. Как бы Вам передать, что я испытываю, когда держу в руках Ваши письма? Вот, если бы где-то в большом зале стоял огромный букет самых красивых роз. Все люди, которые там находятся в этот момент, любовались бы им, вдыхали аромат. Я на него смотрела бы как на что-то прекрасное и недосягаемое. И вдруг мне говорят, что этот букет мой, я могу потрогать его, прислонится лицом, постоять очень близко. Это удивительно и радостно. Вы, Андрей Иванович, тот самый букет. Но, нет, это сравнение не очень подходит, потому что букет не может отвечать взаимностью. Насмешила Вас? Или обидела? Не хотела ни того, ни другого. Да разве может какой-то неодушевленный предмет сравнится с человеком, тем более ставшим мне не чужим.
Милый Андрей Иванович, мне так хочется и в переписке называть Вас на «ты». Может быть, это слишком смело, ведь наши письма может перехватить чужой человек. Девушка должна беречь платье снову, а честь смолоду. Ведь Вы мой супруг… Да и знакомы мы не первый год... Я бы хотела, чтобы Вы и меня называли на «ты». Я вижу в Вас мужчину со своими принципами, понятиями, сильного и ранимого одновременно. Вы - личность. Это редкость.
Я с большим интересом читаю Ваши замечательные послания. Не столько интересуюсь содержанием, сколько не устаю Вами восхищаться. Вы большая умница.
Ладно, не буду вас больше смущать своими восторгами. Переписываться с Вами считаю просто счастьем. Что же скрывать, если я это чувствую? А Вы уж сами решите, что мне ответить. И ответить ли? С уважением и самым теплым теплом, Ваша Оля.
Милостивая Государыня Ольга Семёновна!
Дорогая Оленька!
Конечно же, я буду называть тебя на «ты». Ведь я тебя люблю больше жизни и моего жизненного благополучия. Я тебя сегодня видел во сне. Не поверишь, может быть, но это правда. Сон такой. Мы с тобой находимся в старинном здании постройки, наверное, времён Екатерины Великой. Там граф Растопчин даёт бал. Много людей разных по виду. Есть офицеры и генералы с голубыми, красными и чёрными лентами через плечё, много дам в открытых платьях. Видны их белые плечи, их причёски изящны и замысловаты. Ты тоже в шикарном бальном платье, ну а я, грешный, в своём офицерском мундире. По большому залу в два света кружатся пары, звучит полонез, потом мазурка, потом кадриль. Иногда танцы прерываются музыкальными вставками не танцевального плана. Играют произведения Моцарта и Римского-Корсакова. Со всех сторон льётся много света и тепла. Ах, сколько же очарования и красоты в этих дамах, сколько сдержанности, чёпорности и благородства в господах! Ото всюду веет аристократизмом. Мы с тобой тоже танцуем. Ты говоришь мне что-то о том, что безумно любишь меня, но не все твои слова доходят до моего слуха: музыка и приглушенные людские голоса не дают мне услышать всё. Я одобрительно киваю тебе в ответ и улыбаюсь всепонимающе-сдержанной полуулыбкой. Потом входит Государь Император Александр Благословенный. Музыка моментально стихает. Господа кланяются ему, дамы приседают в реверансе. Государь подходит к некоторым генералам. Придворные становятся в ряд перед Августейшей Персоной. По одну сторону мужчины, по другую женщины. Царь жмёт руку каждому мужчине и кивком головы здоровается с дамами, на минуту останавливается рядом с ними и заговаривает о чём-то. Сначала он подошёл к какой-то даме и любезно поздоровался с ней. Вот он приблизился к моему соседу слева. Это высокий седой вельможа лет шестидесяти. На нём лента ордена св. Андрея Первозванного со звездой.
- Приветствую Вас, Сергей Владимирович,- говорит Государь,- как Ваша супруга, выздоравливает ли от пневмонии?
- Божьим благоволением уже лучше, Ваше Величество, отвечает генерал,- род Голицыных ещё крепок. Простая простуда нас не сведёт в могилу.
- Будем надеяться. Главное, чтобы за нею был хороший уход и чтобы врачи знали своё ремесло как следует, отвечает Император.
Потом он подходит ко мне.
- Здравствуйте, Андрей Иванович, говорит он. Как Ваша рана, полученная под Малоярославцем? Надеюсь Вам лучше?
- Выздоравливаю понемножку, Ваше Величество, отвечаю я.
- Крепитесь, батюшка, крепитесь и выздоравливайте, Ваша шпага нужна России и вообще всем нам, отвечает Государь.
- Всегда рад и счастлив служить Отечеству и Царю, отвечаю я.
Потом Государь Александр Павлович подходит к тебе.
Он здоровается и спрашивает о твоём семействе, как батюшкино здоровье и хорошо ли чувствует себя матушка?
Ты отвечаешь с пиететом и сдержанностью, что у них всё хорошо.
- Рад это слышать, с улыбкой и с каким-то добрым и радушным свечением во взгляде говорит Государь.
Он пытается подойти к камергеру в придворном мундире, стоящему рядом с тобой, но ты обращаешься к нему с просьбой.
- Ваше Величество, говоришь ты, мы с князем Ухтомским хотели бы обвенчаться. Я прошу Вас дать на это Ваше Высочайшее благоволение.
- С удовольствием благословляю Вас на брак, отвечает он. Я буду восприемником Вашего ребёнка.
Ты благодаришь Царя за высочайшую честь, которую он оказал нам, дав согласие на наш брак и изъявив желание сделаться крёстным отцом нашему дитяте. Я тоже его благодарю.
Государь остаётся на балу. Он танцует с какой-то молодой и приятной дамой лет тридцати. Я узнаю в ней дочь светлейшего князя Петра Ивановича Лопухина княжну Анну.
Потом мы вместе со всеми переходим в соседний зал, где накрыты столы со всякими вкусными яствами. Мы садимся за богато накрытый стол и я, по своему всегдашнему обыкновению, сразу беру себе кусок жареной свинины с яблоками и черносливом, ну а ты лакомишься пироженными. Мы говорим на разные светские темы. К нам подходит граф Бобринский – редактор литературно-исторического журнала – спрашивает как дела, как здоровье, начинает говорить на свои издательско-литературные темы и мы киваем ему, поддерживая неспешный разговор. Ты потом говоришь мне, что Его Величество немножко постарел и что у него усталый вид.
Страницы: 1 2 3 4 #
| |
Текущий рейтинг темы: Нет |
|
