|
|
|
 |
Мои сестры всегда были в курсе - кто будет петь Ленского в «Евгении Онегине», Мефистофеля в «Фаусте». Имена Паторжинского, Литвиненко-Вельгемут, Лемешева - не сходили с языка. Обсуждались хитрости, при помощи которых Лида, Муся, Люба пробирались на галерку или доставали билеты в партер. Нам с Кукой тоже удавалось бывать там. Помню «Лебединое озеро», «Спящую красавицу». Харьков был тогда столицей Украины, и театр этому соответствовал. Во время гастролей Московского театра мама сама взяла нам всем билеты на «Царя Федора Иоанновича».
В украинский театр не ходили, но знали, что там работал Лесь Курбас с модными новациями.
Мне помнится, что главной причиной того, что молодые хукормушцы не бывали в театре и даже в кино, было отсутствие приличной одежды у детей. Мальчики ходили в грубых, растоптанных сапогах или босиком, в рабочей одежде. Девочки - в платьях, перешитых из старья.
Деньги, вырученные от продажи сливок и другие доходы, шли на улучшение хозяйства - покупали породистых телок, семена, еще что-то.
Летом иногда Атос приглашал на хутор кого-нибудь из своих харьковских друзей - свою учительницу пения (ее внук учился вместе со мной) подышать свежим деревенским воздухом, принять участие в развлечениях (к работе их не привлекали).
Так появился там и Владимир Щировский, признанный среди атосовых друзей поэт - человек сугубо городской. Он еще и кокетничал своим незнанием деревни. Атос объяснял. Известность получила Володина фраза «Атос, наденьте меня на мерина!». А мы, девчонки, без чужой помощи взваливались животом на лошадь и, выправившись, скакали к водопою. Конечно, между собой мы над Володей смеялись неодобрительно. Еще тогда в конце лета лепили кизяки. Занятие не ахти какое приятное, но необходимое для топки зимой. И тут Атос (который сам не принимал, конечно, участия в этой работе), - объяснял, как, что и почему. Также известны стали Володины слова «и слушала задумчиво луна - различье тонкое навоза и г...... Зимой вместе с Атосом, Володя иногда приходил к нам в гости.
Как-то так получилось, что я стала плохо учиться. Перестала готовить уроки - все мои мысли и желания были направлены к Хукормушу. А там мои сверстницы Taня и Валя в школу не ходили, их чему-то учили дома.
Школьная программа становилась сложней, серьезней. Пошли алгебра, геометрия, физика. Вера Евгеньевна себе оставила литературу и еще кое-что, а математику взяла другая учительница - молодая недоброжелательная ко мне еврейка.
С удивлением на меня стали смотреть другие ученики, привыкшие к моему лидерству. Я пропускала уроки, отставала из-за этого. Потом вдруг догоню, решу какую-то задачу и снова не являюсь.
Да и у нас в доме обстановка менялась. Умерла разбитая параличом Баба-Няня. Одну из комнат захватила весьма нахальная баба. Стало теснее. Решать задачи при общем шуме, за общим столом не хотелось. Что-то резнуло меня по сердцу, когда после долгих напоминаний я кое-как написала характеристику Ленского. Очень огорчилась Вера Евгеньевна.
А у Бич-Лубенских начались серьезные события. Развивались они постепенно. Напротив усадьбы Хукормуша за лугом находилось село. Отношения с ним всегда держались на уровне дипломатических. Похоже, что это было уже объединение типа артели. (Такие поселки возникали и возле Бессоновки, их так и звали «артель»). До колхозов еще не доходило, но...
Столкновения начались из-за земли. Артельщики стали запахивать Бич-Лубенскую землю (у них уже был трактор). Кулаками Бичей объявить нельзя - все знали, что батраков нет - работают сами.
Затем, ночью кто-то стал лазить по чердаку в сарае и в доме. Установили хукормушцы сигнализацию - протянули шнуры со звонками, и в первый же вечер при полном аврале выяснялось, что звонят кошки. А накануне были слышны совсем не кошачьи шаги. Беспокоились собаки.
Стал погибать скот. Когда пришлось прирезать внезапно заболевшую корову, возвращавшуюся с пастбища (самую лучшую, породистую), нашли засунутые ей глубоко в ухо стекла от разбитой бутылки...Возможно, артельские хлопцы развлекались за счет соседей, не исключено, что могла быть и соответствующая «установка».
На все претензии соседи ссылались на то, что неподалеку где-то стоит цыганский табор - это их рук дело.
Стали по ночам в сарае дежурить: мальчики - по одному, остальные по двое-трое. Повесили там фонарь. Происходило все это в 28-м году, мальчики были уже взрослые. И тут не обходилось без смеха и легенд вроде таких: Маруся и Наташа (общее их название было - «женщины») - на дежурстве, вооруженные щепками для растопки печки, смело бросались на грозных цыган и т.д.
Как и раньше, на зимние каникулы я поехала туда. Дежурили мы с вечера втроем - Таня, Валя и я. Вернувшись в дом, спать еще не хотели, стали играть в карты. В сарай пошел дежурить Алексей.
В щелку потолка (на чердаке было сено, доски лежали неплотно) он заметал чей-то глаз, смотревший вниз. Молча пройдя мимо него, на обратном пути, Леша подпрыгнул, ухватился одной рукой за доску потолка, а другой с силой ударил ножом вверх, в щель, где кто-то лежал. На ноже остался след крови.
Что поднялось в доме - описать невозможно. Атос и Евгений рвались на чердак, их не пускали - неизвестно, сколько там бандитов, жив ли пораненный цыган. Что могут предпринять и т.д.
Телефона, конечно, не было, связи никакой ни с кем... Утром в наружной дверце на сеновал стали видны кровавые отпечатки ладоней, снег под сараем в этой месте окрашен каплями крови.
Тут уж запрягли лошадь и поехали за милицией. Милиционеры отнеслись к происшедшему весьма спокойно. Искать по следам, откуда и куда ушел раненый - не стали. Написали протокол и отбыли. Посоветовали завести новую сторожевую собаку.
Продолжались слухи о цыганах. Кто-то из Лешиных деревенских знакомых якобы видел, как хоронили цыгана - убитого Алексеем. «Духи» сказали, что цыгане поклялись отомстить. Этому верили. Лешу никуда из дому не пускали.
Было похоже на какой-то групповой психоз или гипноз...
В сельсовете вспомнили, что летом Бичи нанимали деревенского мальчика - пасти скот... Намекали о наемных работниках, эксплуатации... Стало понятно - их выживают. К счастью до «классического» раскулачивания тогда еще не доходило.
Кто-то из городских харьковских друзей посоветовал обратиться в Бюро по переселению - оно тогда еще существовало. Так и сделали. Но куда проситься? Сибирь большая. Вспомнили, что самые красивые «романтические» места - это Горный Алтай и взяли направление туда. Наивные люди - они не знали, что раскулачивание прокатится по всей стране.
Психоз страха перед фантастическими цыганами дошел до того, что, когда весной они поехали, духи предупреждали, что «цыгане» специально едут тем же поездом, чтобы мстить.
Известно, что и в Сибири «духи» продолжали предупреждать Алексея о «преследовании» цыган...
Той же зимой страшное горе обрушились и на наш дом. Скоропостижно умер от скарлатины Митя...
В начале двадцатых годов скарлатиной болели мы все, он тогда был вместе с нами и не заразился, не болел. И, вдруг, за два дня Мити не стало!
Хоронили из больницы, куда «скорая» не довезла его живым.
Давно исчезли из нашего быта туфли на веревочной подошве, общие работы над куклами за большим столом. Один за другим закрылись частные магазины, мастерские...
Тетя Шура достала свое старое удостоверение медсестры и уехала работать в санаторий Репки под Харьковом. Это было чудесное место, с большим садом, переходящим в лес. Мы все каждое лето ездили к тете Шуре (по одной, т.к. она делила с нами свой санаторный обед и казенную кровать).
Мама нашла работу на фабрике игрушек - раскрашивать кукольные головки. Она слишком добросовестно относилась к своей работе - ей хотелось делать красивых кукол и норму не выполняла, а ее напарница тыкала кистью куда попало и зарабатывала вдвое больше.
Но главное было в том, что мама стала фабричной работницей, и мы смогли, как ее дети, поступить в учебное заведение.
Платить за мою учебу становилось, дорого. Учительница математики вечно напоминала, что ей должны. Пришлось думать о поступлении куда-то.
Мама выбрала для меня Художественное Училище. Почему-то считали, что у меня есть талант. Но его не было.
Мама сама ходила, узнавала условия поступления. Любая другая специальность - ботаника, физика, литература, история - вывели бы меня на житейскую дорогу... Но не живопись!!
Пожалуй, какую-то роль сыграло дореволюционное представление о девичьем образовании. Да еще это Училище было рядом - на Каплуновской улице...
Еще зимой пришло письмо от тети Ани. Теперь они с дядей Мишей жили в деревне недалеко от Малоярославца. Звали приехать погостить. В предыдущем году к ним ездила мама, а теперь решили отправить туда на лето Куку и меня. Я поехала первая, Кука позже.
Москва, где я остановилась у Ирининых родных, не произвела на меня ожидаемого впечатления. Посмотреть Кремль, Красную площадь никто меня не проводил, одну ходить не пускали. Увидала я только Собор Христа Спасителя снаружи (он еще не был взорван) и поехала на вокзал.
В Малоярославце вечером меня никто не встретил, и я всю ночь просидела в какой-то примитивной ожидаловке. Там были нары и множество открыто бегающих клопов. Лечь я не решилась. А утром оказалось, что меня встречал племянник дяди Миши Славка, который меня не знал, и я его тоже. Он решил, что я еду другим поездом и тоже всю ночь провел на своей тележке, возле лошади.
Тетя Аня обрадовалась помощнице и взвалила на меня множество дел, мне незнакомых. Нужно было ежедневно доить корову, вставать для этого на рассвете, пока корова не ушла в стадо. Возиться с молоком. Я разливала его по кринкам, отцеживала творог, сбивала масло. Убирала в сарае, иногда в доме. Научилась косить траву. Что-то полола в огороде и даже пекла хлеб, когда некому было. Сама заводила тесто, только вымешивать помогала соседка по дому. Пекла в русской печи сама. И хлеб получался неплохой.
С непривычки я очень уставала, а дядя Миша еще ворчал на меня.
Приехала Кука. Увидев ее в чужой обстановке - я была поражена. Она не конфузилась и не стеснялась, как я. Держалась свободно и сделалась очень хорошенькой.
Я же по-прежнему не могла преодолеть застенчивости, неуверенности в себе. Не знала на людях, куда деть руки и ноги. Куку дядя Миша сразу признал и ей покровительствовал. Сначала ей очень понравилось ездить верхом на лошади. Дядя Миша посылал ее в разные места со своими поручениями. Скакала она, конечно без седла и натерла себе попку. Сознаться в таком неприличном заболевании Кука стеснялась и от поездок увиливала. Помнится, она даже выводила лошадь за ворота, а сама пряталась в лесу. Вместо нее с поручениями тайно ехала я.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 #
| |
Текущий рейтинг темы: Нет |
|
