|
|
|
 |
Соратники Грушевского: кем они были?
В истории Украины образ Михаила Грушевского, знаменитого историка, политика и общественного деятеля, выглядит достаточно одиноко. Национально сознательная пропаганда сделала из него правильного со всех сторон былинного богатыря, который в одиночку боролся с москалями за «вильну Украину». Однако Грушевский имел соратников – украинских военных и чиновников, занимавших высшие правительственные посты в стране. Правда, справедливости ради надо сказать, что соратники эти обладали уголовными наклонностями. Руководить рэкетом и вымогательствами им было куда приятнее, чем государством под названием Украина.
Выгнав в 1918 году из Киева красных, немецкие власти установили там свой марионеточный режим. Германцы резонно полагали, что их вассалы будут вести себя прилично, ни в коем случае не опускаясь до различных большевистских приемов. Логика немцев была проста: мы уничтожили ваших врагов, а вы нас слушайтесь и снабжайте Германию хлебом – стратегическим товаром крайне необходимым для продолжения войны на западном фронте.
И вдруг всю эту украинско-немецкую идиллию нарушает внезапное похищение директора Киевского банка внешней торговли, члена финансовой комиссии Центральной Рады Абрама Доброго. Похищение это произошло в ночь с 24 на 25 апреля и носило крайне дерзкий характер.
Около двух часов ночи к дому банкира подъехал автомобиль. Из него вышли пятеро – двое в украинской офицерской форме, трое в штатском. Позвонили швейцару, сказав, что Абраму Доброму срочная телеграмма. Когда ничего не подозревавший швейцар открыл дверь, его затолкали в комнатку под лестницей и заперли. Наверх пошли трое – двое военных и один штатский с револьвером в руках. Подняв перепуганного финансиста с постели, они предложили ему одеться и не оказывать сопротивления, так как в противном случае прибегнут к оружию – Доброму, дескать, нечего опасаться, речь идет всего лишь об аресте. Однако супруга банкира, не потеряв присутствия духа, потребовала предъявить ордер. Предводитель налетчиков показал какую-то бумажку без подписи и печати, после чего незваные гости уволокли банкира вниз по лестнице, впопыхах забыв на столе портфель со служебными документами.
Через некоторое время похитители вернулись за портфелем. Но супруга банкира успела познакомится с некоторыми документами находившимися в нем. Благодаря этому обстоятельству уже на следующее утро немцы примерно знали, среди кого искать незваных ночных гостей.
Как выяснилось в последствии, налетом руководил некто Осипов – чиновник по особым поручениям украинского Министерства внутренних дел, личный секретарь начальника политического департамента Гаевского. Абрама Доброго увезли в автомобиле на вокзал и доставили к вагону, стоявшему на запасных путях под охраной сечевых стрелков. Потом вагон прицепили к обычному пассажирскому поезду и увезли в Харьков. Осипов, не скрывая, кто он, предложил решить проблему всего за 100 тысяч карбованцев. Доброму он намекнул: «Есть одно лицо, которое за деньги может ликвидировать всю эту историю. Но придется после уплаты немедленно покинуть приделы Украины».
Однако у похитителей возникли маленькие трудности – в Харькове директор местной тюрьмы отказался принимать украденного банкира «на хранение» без ордера на арест и соответствующих сопроводительных документов Министерства внутренних дел. Доброго отвезли в гостиницу «Гранд Отель» и заперли в номере. Там он подписал чек на 100 тысяч в украинской валюте. Один из участников этого дела на радостях отправился в Киев, а остальные спустились в гостиничный ресторан, сняли трех проституток и принялись так буйно праздновать успех, что были замечены местными полицейскими осведомителями. Теперь немцы не только знали, кто мог похитить Доброго, но и где они находятся.
Практически сразу у немецкого командования возникло подозрение, что Осипов только исполнитель, а корни преступления уходят наверх – к министру внутренних дел Ткаченко, к военному министру Жуковскому и премьер министру марионеточного украинского правительства Голубовичу.
Расследованием этого дела занялись германские правоохранители. Приговор выносился военно-полевым судом при сохранении параллельной работы украинской юридической системы.
28 Апреля 1918 года в зал Киевского педагогического музея, где заседала Центральна Рада, вошел молодой немецкий лейтенант и на чистом русском языке скомандовал: «Именем германского правительства приказываю вам всем поднять руки вверх!»
Неожиданно выяснилось, что депутаты первого украинского парламента прекрасно понимают по-русски, особенно когда команды на этом языке отдает немецкий офицер… В полном составе Рада послушно подняла руки. Зал заседания постепенно заполняли солдаты. Слышались крики «Хальт» и стук прикладов. По паркету стучали кованые сапоги. Вошли еще двое офицеров, один из них старший в чине, от того, который говорил по-русски. Шум стих. Немецкий лейтенант произнес: «Вы все скоро разойдетесь по домам. Нам только нужно арестовать господ Ткаченко (министр внутренних дел), Любинского (министр иностранных дел), Жуковского (военный министр), Гаевского (директор департамента Министерства внутренних дел) и Ковалевского (министра земельных дел). Покажите мне их, пожалуйста». «Я их не вижу,- ответил председатель парламента Грушевский». Это было полуправдой, по тому, что Любинский и Гаевский в зале все-таки присутствовали.
Любинского и Гаевского вывели, остальные остались сидеть с поднятыми руками.
На следующий день 29 апреля в Киеве произошла смена власти – правителем Украины стал гетман Павел Скоропадский. Члены Центральной Рады естественно посчитали это военным переворотом, а гетман – легитимным актом, ведь избрали его гласным голосованием всеукраинского съезда хлеборобов. Правда, произошло все это в здании цирка.
Гетман и не скрывал, что все происходящее смахивает на цирковое представление. Свой переворот в мемуарах он описывает с простодушной откровенностью: «Наступила ночь. За мною не было еще ни одного учреждения существенной важности. Между тем, немцы как-то начали смотреть на дело мрачно. Они считали, что если я не буду в состоянии лично занять казенное здание (министерство какое-нибудь), если государственный банк не будет взят моими приверженцами, мое дело будет проиграно. Я приказал собрать все, что осталось у меня, и захватить, во что бы то ни стало участок на Липках, где помещалось Военное министерство, Министерство внутренних дел и Государственный банк. Приблизительно часа в два ночи это было сделано. Но для прочного занятия его было мало сил. Генерал Греков, товарищ военного министра, исчез. Начальник Генерального штаба полковник Сливинский заявил, что переходит на мою сторону. Дивизион, охранявший Раду, был также за меня».
Из сказанного можно судить, каким на самом деле пользовались «авторитетом» Грушевский, Голубович и режим, гордо именующий себя «Центральной Радой». Смена власти произошла обсалютно бескровно, если не считать того, что один сечевой стрелок, находясь в состоянии нервного потрясения и тяжкого похмелья, попытался проткнуть штыком Грушевского, но только оцарапал его жену.
В конце июля состоялся суд над похитителями банкира. Процесс был открытым. Среди газет, выходивших в Киеве в то время, самой известной считалась «Киевская мысль». Ее корреспондент находился в зале Окружного суда, где заседал немецкий трибунал. Вот как он описал все происходящее: «Ровно в 9 часов утра открываются маленькие дверцы скамьи подсудимых… Первым появляется военный министр Жуковский в офицерской форме. Маленький, с малоинтеллигентным лицом, он отнюдь не производит впечатление министра. Он скромно усаживается на последней скамье и нервно покручивает усы. За ним вылощенный, с бросающимся в глаза шикарным кольцом, главный руководитель похищения – бывший директор административно-политического департамента Министерства внутренних дел Гаевский. А рядом с ним чиновник особых поручений – фактический исполнитель похищения Осипов. Он в военной форме, без погон. Говорит спокойным тоном, часто переходя с русского языка на немецкий. Последним в этом ряду усаживается бывший начальник милиции – Богацкий. В первом ряду скамьи подсудимых усаживается бывший начальник уголовно-розыскного отделения Киева Красовский»…
Через несколько минут входит германский военно-полевой суд во главе с председателем подполковником фон Кюстером и прокурором ротмистром фон Трейде. Едва изложив суть слушаний, фон Трейде сообщает переполненному залу: «только что получены сведения об аресте бывшего премьер-министра Голубовича в связи с этим же делом».
А дальше начинается трехдневная комедия.
«Вошедшие в спальню обращались с Вами хорошо? – спрашивает прокурор Абрама Доброго». «Нет, они угрожали мне и моей жене револьверами». «Револьверы не были заряжены!» - кричит с места подсудимый Осипов. В зале раздается смех.
Постепенно выяснилось, кто был заказчиком похищения. Начальник департамента МВД Гаевский не хочет быть стрелочником и показывает, что в разработке похищения банкира, кроме министра внутренних дел Ткаченко, участвовал и премьер-министр Голубович.
Осипов заявляет, что экс-министр Ткаченко «мерзавец и подлец». Бывший начальник сыскного отделения Красовский рыдает, обращаясь к Голубовичу: «Своей подлостью Вы привели нас сюда. Чутье мне подсказывало, что это за лица… » «Ч был против этой авантюры,- свидетельствует бывший начальник милиции Богацкий,- но был обязан выполнять приказания Ткаченко».
Все подследственные признали себя виновными. На третий день заседания трибунала был оглашен приговор – Голубович и Жуковский получили по 2 года заключения, остальные по году. Приговор оказался таким мягким по причинам чисто дипломатического характера. В ходе процесса Грушевский ни разу упомянут не был. Скорее всего, обо всем происходящем он просто не знал.
История с похищением банкира Абрама Доброго объясняет, почему Михаил Грушевский находится в пантеоне украинских националистических «божков» в полном одиночестве. Его соратников канонизировать просто не посмели. И слава Богу…
07.06.2007. Павел Иванов-Остославский
(По книге О. Бузины «Тайная история Украины-Руси»).
Страницы: 1 2 #
| |
Текущий рейтинг темы: Нет |
|
