|
|
|
 |
Автор статьи: Станислав Коржов
Первоисточник:
ж-л
Страницы: 1 2 3 #
Станислав Коржов
«Горжусь своими предками...»
«Мне жаль, что сих родов боярских
Бледнеет блеск и никнет дух,
Мне жаль, что нет князей Пожарских,
Что о других пропал и слух...». А. С. Пушкин.
С Еленой Константиновной мы познакомились в 1975 году на Байкале, где отдыхали участники Всесоюзной конференции посвященной 150-летию восстания декабристов. Будучи неординарной личностью, она, как магнитом притягивала всех, кто попадал в орбиту ее влияния. Так случилось и со мною. Каждая встреча, каждая беседа оставляли неизгладимый след в памяти. С годами крупицы знаний о Елене Константиновне сложились в конгломерат. Появилось желание рассказать другим об этом замечательном человеке.
* * *
Среднюю школу она закончила в 1931 году. И сразу же, в силу скудного материального достатка семьи, пошла работать. Поступила лаборанткой в Минералогический институт Академии наук СССР. Позднее его переименовали в Ломоносовский институт Академии наук СССР. В том же году она сдала документы в Ленинградский университет на геологический факультет и... не поступила.
Виной тому была не слабая подготовка за курс средней школы. Нет. Тем более что в те годы вступительных экзаменов, в нынешнем их понимании, не было. Достоинства абитуриентов определялись не знаниями, а анкетой. Помните, в романе А.Н. Рыбакова «Дети Арбата» описываются эти изнуряющие душу анкеты? Десятки мыслимых и немыслимых вопросов.
— Но меня, — рассказывала Елена Константиновна, — пугало не их множество, а одна единственная графа... о социальном положении. Эта графа гипнотизировала меня, как змея кролика, который, сознавая неминуемую гибель, тем не менее, лезет в ее пасть. Я понимала безысходность своих действий, но все же честно и откровенно писала в злополучной графе: “из дворян”.
Это слово, будто полосатый шлагбаум, преграждало ей путь в университет. Шлагбаум опускался и год, и два, и три. Кое-кто из сердобольных подруг советовал ей: “да напиши ты в анкете, что ты мещанка”.
Это трудно объяснить, — рассказывала Елена Константиновна, — но поступить так было выше моих сил. Впрочем, как теперь понимаю, никто бы и не поверил, что я мещанка с фамилией Фандерфлит.
* * *
Гением Петра Россия в исторически короткий срок стала великой морской державой. Как же случилось, что безбрежные морские просторы завладели воображением молодого царя, никогда прежде не видевшего моря? Какие побудительные мотивы вызвали у него интерес к водной стихии и кораблестроению? Безусловно, их много. Но в данном случае уместно вспомнить, что первым наставником по кораблестроению у Петра был голландец Франц Федорович Тимерман. Первые уроки судовождения на Переяславском озере получены от старого матроса-голландца Карштена Бранта. Юношеское увлечение, направляемое мудрыми наставниками, с годами формируется в призвание к морскому делу и кораблестроению.
Позднее царь Петр писал: “Несколько лет исполнял я свою охоту на озере Переяславском, наконец, оно стало для меня тесно... Тогда я решился видеть прямо море и просить позволения у матери съездить к Архангельску”. Здесь Петр впервые увидел военный корабль и был он... голландским. Надеюсь, меня не упрекнут в отсутствии патриотизма, слепом преклонении... и тому подобное. Таковы факты. Позднее Петр I проведет переоценку ценностей, а пока, руководствуясь первыми впечатлениями, он заказывает первый 44-пушечный фрегат “Св. Пророчество” голландской судостроительной фирме в Роттердаме. И именно в Голландии впервые показали флаг России и заявили о ней как о морской державе первые военные суда — корабль и фрегат.
Но Петр понимал, что два судна — это не флот. Флот, который должен стать реальной силой для утверждения России как морской державы, еще предстояло создавать. Понимал он и то, что пока русские люди не научились строить корабли без помощи иностранных специалистов, накопивших солидный опыт военного кораблестроения, не обойтись. В русские посольства западноевропейских стран был послан указ Петра о приглашении на русскую службу лучших кораблестроителей. Из Венеции, Франции, Англии, Голландии несколько сот специалистов отправились в далекую и незнакомую Московию, имея о ней весьма смутное представление, считая ее варварской страной, но, тем не менее, готовые строить для нее военный флот. Эти энтузиасты стали учителями и наставниками известных впоследствии отечественных кораблестроителей.
Вместе с другими прибыл в Архангельск и голландский корабельных дел мастер Иван Фандерфлит. Для него, как и многих других иностранцев, Россия стала второй родиной. Фандерфлиты глубоко пустили здесь свои корни. Поколение за поколением, живя интересами России и отдавая все свои силы для ее славы и могущества, выходцы из других стран всею сутью становились русскими, и лишь фамилии напоминали “откуда есть, пошла” их родословная.
* * *
Уже более трех столетий насчитывает российская ветвь голландской фамилии – Фандерфлит. За это время широко разрослась крона родословного древа. На каком только поприще не служили новой родине представители этой фамилии. Но, кажется, никогда не прерывалась ее связь с морем. Виною тому, наверное, зов крови предков — голландских мореходов и кораблестроителей.
В Архангельске с конца XVII века Иван Фандерфлит строил корабли. Но уже один из его сыновей Ефрем стал не кораблестроителем, а офицером российского флота. Со второй половины XVIII века Ефрем Иванович служил начальником пограничной стражи в Кронштадте. Здесь же его сыновья Иван и Тимофей закончили морской кадетский корпус. Они пошли по стопам отца — стали офицерами.
Не только Ефрема Ивановича и его сыновей позвало к себе море. На протяжении трех столетий любовь к нему просыпалась то у одного, то у другого члена этой фамилии. До недавнего времени на рыболовных сейнерах бороздил моря и океаны хладнокровный и голубоглазый, как его далекие предки, племянник Елены Константиновны, первый помощник капитана Ефрем Дмитриевич Фандерфлит.
Что касается кораблестроительной деятельности, то среди представителей этой фамилии были не только практики, но и теоретики. В начале XX века Александр Петрович Фандерфлит, профессор Петербургского политехнического института написал трехтомный учебник “Теория корабля”. О ценности теоретических разработок профессора А.П. Фандерфлита можно судить хотя бы по тому факту, что еще и сегодня студентов кораблестроительных институтов знакомят с некоторыми положениями его “теории корабля”. Высоко ценил знания и труды А.П. Фандерфлита русский и советский кораблестроитель, академик А.Н. Крылов.
* * *
Так уж получилось, что, и женщины этой фамилии оказались, в меру своих возможностей, прикосновенными к истории русского флота. Те из читателей, кого интересует морская тема, вероятно, помнят романтическую историю, описанную в книге Б.Г. Островского “Лазарев” (о русском флотоводце, адмирале М.П. Лазареве), вышедшей в серии ЖЗЛ. М.П. Лазарев, уже главный командир Черноморского флота и портов, прибывает по служебным делам в Петербург. Присутствуя на балу у одного из сановников, вице-адмирал заметил вдруг “очаровательное личико кружащейся в танце молодой девушки... Неожиданное чувство поразило Михаила Петровича...”. Далее Лазарев узнает, что это дочь капитана второго ранга в отставке Тимофея Ефремовича Фандерфлита, с которым они некогда служили. Наутро Лазарев решительно едет к сослуживцу, чтобы предложить его дочери руку и сердце. Так Екатерина Тимофеевна Фандерфлит стала женою знаменитого флотоводца. Несмотря на значительную разницу в возрасте супругов, их брак оказался счастливым. У четы Лазаревых было пятеро детей.
В сцене знакомства и сватовства М.П. Лазарева к Е.Т. Фандерфлит, описанной Б.Г. Островским, все так искренне и романтично, что не хотелось бы вторгаться в этот сюжет с прозой жизни, но одно обстоятельство вынуждает сделать это.
Лет за десять до женитьбы Лазарева на корабле “Азов”, которым он командовал, появился молодой мичман Владимир Алексеевич Корнилов. Знакомы они были давно, но с этого времени Лазарев во всех своих начинаниях полагался на деловые качества Корнилова. Вскоре мичман стал незаменимым помощником командира корабля. С годами их служебные взаимоотношения переросли в дружбу. Родители В.А. Корнилова жили в Петербурге. М.П. Лазарев часто бывал в их доме. Это обстоятельство лишает встречу заслуженного адмирала и молодой девушки романтического ореола. Более правдоподобно то, что М.П. Лазарев и Е.Т. Фандерфлит познакомились в доме родителей В.А. Корнилова, поскольку Владимир Алексеевич Корнилов и Екатерина Тимофеевна Фандерфлит — двоюродные брат и сестра. Это родство объясняется тем обстоятельством, что мать В.А. Корнилова, Александра Ефремовна, урожденная Фандерфлит, и отец Екатерины Тимофеевны — родные брат и сестра.
Россия по праву гордится именами флотоводцев М.П. Лазарева, В.А. Корнилова и, наверное, грешно было бы забыть, что жена одного и мать другого адмиралов — потомки выходца из Голландии Ивана Фандерфлита, для которого Россия стала второй родиной.
* * *
“Завидного в судьбе моей нет! Три несчастья тяготеют постоянно надо мною: бедность, политическое уничижение и одиночество. С отъездом отсюда в столицу здешнего почтенного губернатора Тимофея Ефремовича Фандерфлита, его ангельской супруги и милого семейства, я лишился последней опоры, последнего утешения”.
Это строки из письма декабриста Федора Николаевича Глинки, сосланного в Олонецкую губернию в город Петрозаводск. Трудно предугадать, как сложилась бы судьба декабриста, если бы с первых дней прибытия в Петрозаводск он не нашел в лице гражданского губернатора Т.Е. Фандерфлита доброжелательную поддержку, участие в своей судьбе и сердечную доброту со стороны семьи губернатора.
Несмотря на отъезд Фандерфлита из Петрозаводска, дружба между опальным поэтом-декабристом и бывшим губернатором не прекратилась. Более того, петербургские друзья Ф.Н. Глинки стали друзьями Т.Е. Фандерфлита и его семьи. Так, Александр Федорович Воейков, автор широко известной сатиры “Дом сумасшедших”, писал Глинке в апреле 1828 года: “Я видаюсь также нередко с почтеннейшим вашим экс-губернатором Тимофеем Ефремовичем Фандерфлитом, и он часто говорит о вас, о вашем житье-бытье, о ваших набожных занятиях. Маленькая его дочка Сашенька сердечно к вам привязана”. Кроме того, одно из писем Ф.Н. Глинки к Н.И. Гнедичу свидетельствует, что и более высокие литературные круги были доступны Т.Е. Фандерфлиту: “Приятель мой Де-Роберти и бывший здесь гражданским губернатором Т.Е. Фандерфлит уведомляют меня, что, будучи у В.А. Жуковского, видели они одного из первых наших поэтов (А.С. Пушкина. – С.К.), с жаром сердечного красноречия говорившего в мою пользу”.
Страницы: 1 2 3 #
|
Текущий рейтинг темы: Нет | |
|
