|
|
|
 |
Но злой рок не обошел стороной и это поколение Лопухиных. Оба князя – отец и сын оказались с прямо противоположных сторон причастны к печально известному мятежу декабристов 14 декабря 1825 года. К счастью, светлейший князь Павел Петрович оказался замешанным в деле о мятеже лишь косвенно. В 1827 году правитель дел Следственного комитета по делу декабристов А. Д. Боровков составил любопытный документ – “Алфавит членам бывших злоумышленных тайных обществ и лицам, прикосновенным к делу…” , где сформулированы виды мятежников. Вот что говорится в “Алфавите…” о Лопухине:
«Лопухин, князь Павел Петров. Генерал-майор. В 1817 году вступил в Союз спасения и был на нескольких совещаниях, у Трубецкого и Александра Муравьева. После уничтожения Союза благоденствия в 1821 году согласился на предложение Никиты Муравьева о возобновлении тайного общества на прежнем основании, то есть действовать на общественное мнение для приготовления оного к представительному правлению. Вскоре после того уклонился от общества и даже считал оное не состоявшимся... Никита Муравьев отозвался, что в 1822 году Лопухин прервал сношения с обществом. После предварительного допроса, снятого генерал-адъютантом Левашовым, он по Высочайшему повелению освобожден».
Отец же Павла Петровича светлейший князь Петр Васильевич исправлял должность председателя суда, собирал голоса судей при вынесении приговора и лично представил Государю Николаю Павловичу этот приговор. Случилось это 1 июля 1826 года, когда Император получил официальный текст его: 36 мятежников были осуждены на смерть. Тогда же Государь помиловал 31 осужденного, оставив приговор в силе лишь для пяти и заменив жестокую казнь простым повешением. В мемуарах того времени сохранилось несколько записей об обмене фразами между Государем и князем Лопухиным. Вот, например, что писала в своих воспоминаниях фрейлина Августейшей супруг» Императора известная А.О. Смирнова-Россет: «К концу поста как-то Государь пошел с собакой Гусаром его купать и бросил ему свой носовой платок; в эту минуту его камердинер, запыхавшись, прибежал к нему и сказал: «Светлейший князь Лопухин ожидает Ваше Величество». Государь, взволнованный, скорым ходом пошел во дворец, и Гусар за ним; я вытянула носовой платок и после отдала его камердинеру. После я узнала, что Лопухин принес лист осужденных на смерть, их было 20... Так как в числе заговорщиков многие принадлежали к высшему кругу, то их родственники... рассказывали, что когда старый Лопухин подал Государю лист в 20 человек, приговоренных на смертную казнь, что он хотел подписать, и будто Лопухин ему сказал: «Государь, Вы начинаете царствовать» и затрясся...»
Скандальную известность получил и действительный статский советник Алексей Александрович Лопухин (1864 — 1927). Его отец - действительный статский советник, камергер Александр Алексеевич Лопухин (1839-1880), которому М. Ю. Лермонтов посвятил известные стихи “Ребенка милого рожденье”, окончил Пажеский Его Величества корпус, затем избрал карьеру юриста. Он был прокурором Санкт-Петербургской судебной палаты, с 1882 года — председателем Варшавского окружного суда. В 1878 году А. А. Лопухин в качестве прокурора участвовал в знаменитом открытом судебном процессе над террористкой Верой Засулич, которая стреляла в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова. Председательствовал в суде известный А. Ф. Кони. Кони и Лопухин так повели дело, что В. Засулич была оправдана судом присяжных. Это было самым скандальным решением суда, который был реформирован в соответствии с новым законом о судебной системе, подписанным Александром 11. И Кони, и Лопухин были освобождены от своих должностей и прослыли “красными”. После этого процесса Лопухина понизили в должности и перевели в русскую миссию в Константинополь. Позже он вернулся в Россию, но уже не служил; до конца жизни жил в своих имениях.
Алексей Александрович также как и его отец избрал карьеру юриста, служил по ведомству Министерства юстиции, был прокурором в Твери, Москве, Санкт-Петербурге, прокурором Харьковской судебной палаты. В 1902 году в Харькове судьба свела его с министром внутренних дел талантливым юристом В. К. Плеве. Алексей Александрович составил доклад министру с чуть ли не с программой реформы полиции. В. К. Плеве ту же предложил Лопухину самому осуществить эту реформу самому в должности директора Департамента полиции. Алексей Александрович занял эту должность 9 мая 1902 года. Конечно, он понимал, что такого рода служебное повышение повлечет за собой не только плюсы – пожалование чина действительного статского советника, но и минусы – осуждение высшего общества, к которому Алексей Александрович принадлежал. О полицейских высокого ранга, редко говорят хорошо – одним они перешли дорогу, других обидели, кому-то позволили слишком много. Порою самая незначительная промашка в служебной деятельности может оказаться самой настоящей государственной катастрофой. И это вскоре не замедлило случиться.
Директором Департамента полиции Алексей Александрович Лопухин был недолго – с мая 1902-го года по март 1905 года. Это были весьма неспокойные годы нарастания антиправительственных настроений и выступлений, развертывания небывалого прежде в России террора революционеров-подпольщиков, годы неудач России на Востоке и предверия революции. Есть указания на то, что А. А. Лопухин был достаточно близок к министру Плеве. Об этом говорит хотя бы то, что когда министр был убит бомбою террориста, разбирать бумаги в его столе и содержимое его портфеля, с которым Плеве ехал на доклад к Государю, было поручено, среди прочих, и Алексею Александровичу. Бывший в то время министром финансов Владимир Николаевич Коковцев в записках «Из моего прошлого» писал: «Портфель Плеве найден был в полной сохранности в карете, доставлен в министерство, где и был по повелению Государя вскрыт вместе со всем, что осталось в столе, генерал-адъютантом Гессе при участии директора Департамента полиции Лопухина и сына покойного — Н.В. Плеве...» Пикантная подробность: в одном из ящиков письменного ста убитого министра была обнаружена пачка копий и подлинных писем А. А. Лопухина к его двоюродному брату и другу, профессору Московского университета, известному философу князю С. Н. Трубецкому. Можно представить себе, как «приятно» было директору Департамента полиции убедиться в том, что и его письма перлюстрировались. Впрочем, он никогда не винил в этом лично Плеве, такова была общая практика.
Что же касается общественного мнения в кругах, близких к правительству, то А. А. Лопухина считали либералом и даже во многом виновником происходивших тогда беспорядков. В дневнике хозяйки известного в те времена салона Александры Викторовны Богданович, жены генерала Богдановича, под датой 6 февраля 1903 года среди прочего записано: «Мануйлов приехал к нам от Лопухина. Шли у них разговоры, между прочим, и о рабочих. По словам Мануйлова, Лопухин допускает, чтобы рабочие сходились, толковали, рассуждали и проч. У него есть во взгляде на рабочих либеральное направление». А в октябре следующего, уже 1904 года Богданович записала: «Лопухин сделался (и всегда им был раньше) открыто теперь красным». Открытые обвинения в адрес директора Департамента полиции посыпались после февральского убийства эссерами в Москве генерал-губернатора Великого Князя Сергея Александровича. Тогда стало очевидным то, что полиция Империи не в состоянии уберечь даже высших представителей власти. И вот тогда вспомнили все – и либеральные настроения Лопухина и халатность. Как выяснилось, Д. Ф. Трепов, бывший до назначения Петербургским генерал-губернатором обер-полицмейстером в Москве, незадолго до покушения на Московского генерал-губернатора просил у Лопухина по команде дополнительных ассигнований в 30 тысяч рублей для охраны Великого Князя Сергея Александровича, Лопухин отказал — сказал, дескать нет необходимости. После убийства Великого Князя террористами Трепов открыто обвинил Лопухина в том, что из-за него того не смогли уберечь. 4 марта 1905 года А.А. Лопухин был освобожден от директорского госта в Департаменте. В формулировке отставки директора Департамента полиции было прямо записано: «за непринятие должных мер охраны Великого Князя». Так Лопухин ушел из полиции, но самые громкие скандальные дела его, наделавшие немало шума и в обществе, и в правительственных кругах, были еще впереди.
После отставки Алексея Александровича с должности директора Департамента полиции его назначили Эстляндским губернатором. Но пробыл он на этом посту всего несколько его уволили за то, что он испугался революционеров и фактически передал им власть в Ревеле. 17 октября 1905 года в день опубликования Манифеста Государя Николая 11 о даровании гражданских прав в Ревеле было очень неспокойно. Начались массовые демонстрации рабочих и всеобщая забастовка. К вечеру собралась многочисленная толпа на русский рынок и начала громить винные лавки. К ним присоединилось небольшое количество войск из старых резервистов. Полиция, бессильная что-либо сделать, попряталась кто куда. Тогда городская дума с подачи губернатора Лопухина допустила для охраны порядка создание вооруженных милицейских бригад из числа рабочих. После этого не прошло и нескольких часов, как патрули от населения появились на улицах Ревеля. А день спустя в Ревель приехал начальник с присланными из Петербурга войсками для подавления беспорядков. Стычки войск с народной милицией привели к 170 убитых и раненых горожан. Начальник дивизии донес главнокомандующему войсками Петербургского военного округа Великому князю Николаю Николаевичу, что губернатор из трусости очень либеральничал и сдал власть революционерам. Великий князь сейчас же донес Государю, и Государь потребовал от министра внутренних дел Дурново увольнения Лопухина.
Получив отставку, опальный А. А. Лопухин вернулся в Москву в самый разгар формирования политических партий, разрешенных Государем Манифестом от 17 октября 1905 года, и сразу же вступил в партию “Народной свободы” или конституционно-демократическую партию, членов которой коротко называли «кадетами». Вместе с ним вступил в эту партию и брат его жены князь Урусов, оба они стали видными кадетами и пользовались немалым авторитетом в своей партии. По тем временам конституционно-демократическая партия, главным вождем которой был университетский профессор историк Павел Николаевич Милюков, была самой респектабельной среди первых политических партий России. Кроме того, она была самой первой. Случилось так, что Милюков и его соратники созвали учредительный съезд еще до Манифеста 17 октября, решив организовать ее как бы подпольно, и объявление Манифеста о даровании гражданских свобод пришлось на последний день этого съезда. Таким образом, партия смогла начать работать уже на следующий день после провозглашения Государем гражданских свобод. Стремления конституционно-демократической партии отвечали убеждениям самого Лопухина. И он деятельно включился в партийную работу. Один из современников А. А. Лопухина в своих записках отмечает, что «так как он был специалистом по всяким розыскам и вообще по делам секретной полиции, то он занимался в этой партии специально вопросами сыска, то есть контролем над тем, что делает секретная полиция, ибо уже тогда вполне обнаружилось, что секретная полиция не брезгует никакими средствами для расправы с теми, кого она считает своими врагами...». Именно к этому времени относится уже рассказанная история с ротмистром Комиссаровым и распространением провокационных погромных прокламаций. Именно в это время А. А. Лопухин написал весьма популярную в свое время книгу «Настоящее и будущее русской полиции» (1907), в которой пытался определить пути своевременного реформирования этого инструмента власти. В этом же новом качестве своем — как бы общественного контролера за деятельностью полиции — Алексей Александрович стал героем одного из самых громких политических скандалов первого десятилетия XX века. Случилось так, что он оказался едва ли не ключевой фигурой в разоблачении известного двойного агента, провокатора и террориста Евно Азефа.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 #
| |
Текущий рейтинг темы: Нет |
|
