|
|
|
 |
Братья Иван и Петр Васильевич Киреевские – философы, литературные критики и публицисты, одни из лидеров славянофильства. Творческое наследие братьев Киреевских небольшое – все их литературное наследие вместе с перепиской умещается в двух томах, но все мысли их, изложенные со скромным изяществом, проникнуты любовью к Родине, полны глубокого значения и смысла, актуальны и по сей день.
Любовь к России составляла главную черту творчества братьев Киреевских. Мечта о создании русской самобытной философии завлекла их с молодых лет: «Нам необходима философия - все развитие нашего ума ее требует» - писал И. В. Киреевский. Взоры их обращались, конечно, к властителям того дум того времени: Шеллингу и Гегелю.
Но нельзя считать идеи Киреевских всего лишь переложением идей великих немецких философов. Братья Киреевские построили свое учение на самобытных, глубоко религиозных, православных основаниях. Этими незыблемыми основаниями для них стали писания святых отцов церкви. В них они нашли умозрения не менее глубокие, чем у Шеллинга. Главное же – в них они обнаружили то истинное русское благочестие, тот дух смирения, ту духовность, которые недоставало, по их мнению, слишком горделивым и самонадеянным умам Запада.
Братья Киреевские происходили из старинного дворянского рода. Их отец Василий Иванович - секунд-майор, помещик села Долбина Лихвинского уезда Калужской губернии, мать - Авдотья Петровна, урожденная Юшкова. Детские годы Киреевских прошли в их родовом имении - селе Долбине, в тиши Калужской провинции - среди бескрайных полей, лесов и рощ. Интерес к философии им привил их отчим - А. А. Елагин. Он привлек к домашнему обучению своих приемных сыновей известного поэта В. А. Жуковского.
В 1822 году семья Киреевских переехала из Долбина в Москву, где Иван с младшим братом Петром брали уроки у профессоров Московского университета: А. Ф. Мерзлякова, И. М. Снегирева и Л. А. Цветаева, а в свободное время посещали известные литературные салоны княгини З. А. Волконской, Веневитиновых и Скобелевых. Здесь состоялось их первое знакомство с Е. А. Баратынским, П. А. Вяземским, М. П. Погодиным, А. С. Пушкиным.
Затем последовала служба в Московском архиве коллегии иностранных дел. Иван служил переводчиком при военном губернаторе Москвы, а младший Петр был зачислен актуариусом при комиссии по изучению древних грамот. Свободное время братья Киреевские посвящают кружку “любомудров” в который входили видные литераторы того времени - А. С. Хомяков, А. Н. Кошелев, С. П. Шевырев.
В 1828 году Иван Васильевич неожиданно уходит в отставку и начинает заниматься литературно-публицистической деятельностью. Однако творчество его внезапно прерывается. Недаром знакомый с ним Герцен писал: «Что за прекрасная, сильная личность Ивана Киреевского: сколько погибло в нем, и притом развитого. Он сломался так, как может сломаться дуб. Он чахнет, борьба в нем продолжает глухо и подрывает его». Тот же Герцен отметил «печать меланхолии» Киреевского - недаром на его душевный строй оказал такое влияние Жуковский, спасший философа от преследований после закрытия журнала «Европеец».
Основное публицистическое наследие И. В. Киреевского составляют всего лишь три статьи. Первое литературное произведение – “Царицинская ночь” было написано Иваном Киреевским в 1827 году по настоянию князя Вяземского для прочтения на литературном салоне у княгини З. А. Волконской. В 1829 году появились его новые статьи о русской словесности и просвещении.
В 1831 году И. В. Киреевский совершил путешествие в Европу и некоторое время слушал лекции Гегеля в Берлине; в Мюнхене он сошелся с философом Шеллингом которого всю жизнь особенно чтил.
Возвратившись в Россию, Иван Васильевич начал издавать журнал «Европеец», где поместил статью о современном состоянии русской литературы, обратившую на себя внимание Пушкина. Пушкин тогда сказал, что автору нечего жаловаться на бедность мысли в русской словесности, ибо его статья является живым тому опровержением.
В том же журнале Киреевский поместил свою первую статью «Девятнадцатый век», где он высказал мысль, что скептическому восемнадцатому веку приходит конец и что новый девятнадцатый век явится веком духовного возрождения, причем России суждено играть в этом возрождении главенствующую роль. В 1832 г. вышло два номера, третий был запрещен Николаем I. Благодаря заступничеству В. А. Жуковского Киреевский избежал ареста и ссылки. Запрещение «Европейца» было жестоким ударом, и Киреевский ушел с литературной сцены на 13 лет.
B1834 году он женился на Наталье Петровне Арбениной, в которую был влюблен в течение многих лет, и глубокая религиозность которой оказала на Киреевского большое влияние. Жена Киреевского была духовной дочерью св. Серафима Саровского, и именно под ее влиянием Киреевский сблизился со старцами Оптиной пустыни отцом Леонидом и Макарием.
В 1845 году Киреевский стал редактором журнала “Московитянин”, издаваемого М. П. Погодиным. В первом номере этого журнала Иван Васильевич опубликовал статью о житии святых Оптиной пустыни, после чего супруги Киреевские вместе с оптинскими иноками и С. П. Шевыревым, под непосредственным наблюдением старца Макария, занимались чтением в подлиннике, переводом и подготовкой к изданию святоотеческих книг. Однако разногласия с издателем журнала М. П. Погодиным и болезнь заставили Киреевского сложить с себя обязанности редактора и вновь замолчать. В периоды вынужденного молчания Киреевский живет в Долбине, продолжая работу над древнеславянскими рукописями.
В последние годы своей жизни Киреевский работал над курсом философии и надеялся, что Россия скажет свое слово в философии. Он пытался утвердить русскую философию на собственном национальном фундаменте, каким являлось основа национального духа – православие. «Святые отцы, - писал он, - не увлекаясь односторонностью силлогистических построений, держались постоянно той полноты и цельности умозрения, которые составляют отличительный признак христианского любомудрия». Это христианское любомудрие проникнуто духом смирения в противоположность западной горделивой вере в человеческий разум и братства в противоположность западному индивидуализму.
Но Киреевский понимал, что возобновить философию святых отцов в том виде, в каком она была в то время, теперь невозможно, так как «любомудрие святых отцов представляет собой только зародыш будущей философии зародыш живой и ясный, но нуждающийся еще в развитии». Поэтому Киреевский вовсе не мечтал о возврате к допетровской старине, а рекомендовал на ее основе строить новое здание русской православной культуры.
Он хотел, чтобы «православное просвещение овладело всем умственным развитием современного мира, чтобы, обогатившись мирскою мудростью, христианская истина тем полнее и торжественнее явила свое господство над относительными истинами человеческого разума». Рационализму он противопоставлял веру, а романтизму - духовность. Он призывал к утраченной цельности и сосредоточенности духа. «В глубине души есть живое общее средоточие для всех отдельных сил разума, закрытое от обыкновенного состояния духа человеческого» - писал он.
Киреевский говорил, что нужно искать «в глубине души того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума». Только устремленность к Богу может дать эту чистоту и первозданную цельность духа, поскольку «тот смысл, которым человек понимает Божественное, служит ему и к уразумению истин вообще». Поэтому-то индивидуализм и рационализм являются врагами целостной истины. В свете этих воззрений становится понятным главный аргумент Киреевского, выдвигаемый им против западного просвещения: отрыв рассудка от целостного разума, отрыв просвещения умственного от просвещения нравственного, приводящий к тому, что сами достижения ума человеческого обращаются ему во вред. «Мышление, отделенное от сердечного стремления, - пишет он, - есть развлечение для души; чем глубже такое мышление, чем оно важнее, по-видимому, тем легкомысленнее, в сущности, делает оно человека». Этот аргумент - нравственная нейтральность рассудочного знания- повторяется им неустанно. Западное «просвещение, будучи основано на развитии распавшихся сил разума, не имеет существенного отношения к нравственному настроению человека». В результате это просвещение не утоляет духовной жажды, а оставляет в душах пустоту. Западная цивилизация, по мнению Киреевского - законный наследник Древнего Рима, от которого она унаследовала индивидуализм (культ отдельной личности) и рационализм. Поэтому силы эгоизма преобладают на Западе над силами солидарности, а культ личной собственности и личных прав в ущерб сознанию обязанностей и духу служения.
Западный индивидуализм по мнению Киреевского приводит к раздробленности общества, к разброду мнений, что, как реакция, вызывает нужду в «единоспасающем догмате», роль которого принимает на себя социализм, являющийся неким повторением христианства. Господство рассудка над интуицией и верой приводит к тому, что «развилась сперва схоластическая философия внутри веры, потом реформации в вере и, наконец, в последнее время - философия вне и против веры». Поэтому западная цивилизация становится безбожной и материалистической, что грозит ей духовной гибелью.
В противоположность этому Русь приняла христианство из Византии сохранившей первоначальную чистоту веры. В противоположность западному индивидуализму, на Руси господствовали братство и смирение, получившие свое реальное воплощение в крестьянской общине и гостеприимстве.
Если на Западе долгое время шла борьба государства с церковью, то на Руси имел место союз государства и церкви. По мысли Киреевского, Россия должны вернуться к утраченному после реформ Петра патриархальному и гармоническому укладу жизни. Это не значит, однако, что России следуя замкнуться в своей национальной обособленности. Она должна на основе православия, самодержавия и народности, развивать православную культуру в чем обнаружится ее превосходство перед «разлагающимся» Западом.
В 1852 году Киреевский напечатал в «Московском сборнике» свою основополагающую статью «О характере европейского просвещения в его отношении к просвещению в России», где он выступил с развернутой программой славянофильской философии. Но и эта статья, несмотря на острую критику Запада, вызвала неудовольствие цензуры из-за ее либерализма и была признана неблагонадежной. Наконец, в 1856 году, уже после смерти Николая I, в журнале «Русская беседа» появилась блистательная статья Киреевского «О возможности и необходимости новых начал в философии». Однако одновременно со статьей появилась и заметка о смерти автора: он умер в расцвете творческих сил от холлеры в Санкт- Петербурге, куда поехал навестить своего сына Василия. По завещанию И. В. Киреевского его похоронили в Оптиной пустыни.
Страницы: 1 2 #
| |
Текущий рейтинг темы: Нет |
|
